Но, как это часто бывает, первое впечатление о консультирующем детективе оказалось не совсем верным. Да, в некоторых ситуациях Холмс оставался все таким же бестактным «придурком» (взять хотя бы тот случай, когда вместо того, чтобы поддержать Джона и помочь ему сохранить отношения с его, на тот момент еще, девушкой, Шерлок сделал все возможное, чтобы их разрушать, даже особо не напрягаясь). Но, понаблюдав за ним какое-то время, я увидела и другую сторону сыщика.
Холмс оказался крайне ранимым, пусть он всеми правдами и неправдами старался доказать обратное. Однако, будучи тем, кому приходилось примерять на себя огромное количество «чужих лиц», я научилась видеть человеческую природу так же явно, как и собственное отражение в зеркале.
Люди по своей сути довольно разные, и кого-то прочитать можно за пару минут, а кто-то остается загадкой даже спустя долгие годы общения. Шерлок был из тех, на чью разгадку могло не хватить и тысячи жизней, какими бы феноменальными способностями не наградила тебя природа.
Но одно я знала точно, он был уникален.
Возможно, именно это и привлекло меня в нем. Его непохожесть на обычных людей, стремление достичь невозможного (а ведь я тоже стремилась к этому каждый раз, как выходила на сцену и практически становилась другим «человеком»), острое желание показать всему миру, что он знает все обо всем, как бы по-детски это не звучало. Холмс действительно завораживал, и я, даже зная о том, что моя кузина испытывает к этому «напыщенному индюку» светлые чувства, не заметила, как сама же наступила на те же грабли под названием Шерлок Холмс.
Меня спасало лишь то, что я была хорошей актрисой и научилась искусно (как мне казалось) прятать свои истинные эмоции. Мое пребывание на Бейкер-Стрит из «временно» как-то само собой перетекло в разряд «постоянного». Утром меня встречал улыбчивый Джон с кружкой горячего кофе и дежурным разговором о погоде, щебечущая миссис Хадсон с рассказами о своем несчастном бедре и… молчаливый Шерлок, читающий газету с самым невозмутимым лицом.
Казалось бы, все было так, как и в первые дни моего приезда в Лондон, но…
С тех пор, как я стала постоянным жителем в доме 221В, у меня вдруг появились свои «места» в доме. Взять хотя бы то, что на вечно заваленном всяким лабораторным «хламом» столе внезапно образовался чистый “островок” именно там, где я обычно сидела. В гостиной рядом с диваном «выросло» еще одно кресло, стоящее близко к настольной лампе, ведь вечерами я часто выбиралась в общую комнату, чтобы почитать какую-нибудь книгу или изучить сценарий новой пьесы для спектакля.
Обращая внимание на такие, казалось, простые мелочи, мне вдруг стало ясно, что отныне у меня появилось место, куда я могла возвращаться не для того, чтобы отоспаться и утром вновь убежать на целый день в театр, а для того, чтобы окунуться пусть и в слегка странную, но однозначно родную и даже «семейную» обстановку. В место, где меня ждали!
Ждали все без исключения.
Трудно себе такое представить, и еще страшнее произнести вслух, но я вдруг осознала, что изменения произошли не только в убранстве комнат дома, но и в поведении самого «нелюдимого» домочадца. Шерлок перестал врываться ко мне посреди ночи, хотя раньше ночные визиты с хлопком двери о косяк считались чуть ли не обыденным делом.
Стал прислушиваться к моему мнению, если оно касалось вещей, с которыми мне приходилось сталкиваться в рамках профессии или житейского опыта. А еще… помог разобраться с одним крайне назойливым почитателем, взявшим за привычку ходить за мной по пятам после вечерних спектаклей и возомнившим себя единственным, кому я могла демонстрировать свой талант.
Та ночь надолго врезалась в мою память, неоднократно становясь поводом для продолжительных кошмаров, но самым запоминающимся моментом в тот день был сам Холмс. Процедура задержания преступника прошла для меня как в тумане. Я едва соображала от пережитого стресса и инъекций, которыми ненормальный “воздыхатель” накачивал меня для «моего же блага». Но в памяти отчетливо отпечаталась шершавая ткань драпового пальто Шерлока под моими ладонями и терпкий запах парфюма, смешанного с горькими ароматами кофе и химикатов, которыми детектив пропах насквозь.
Холмс не умел выражать свои чувства так, как это было принято в современном обществе, да и вообще среди “нормальных” людей. Эмпатия претила его природе и тем устоям, что он взращивал в себе годами, стремясь отринуть любую слабость, способную помешать ему на пути к поиску истины. Но то, что Шерлок делал, пусть и вразрез с его собственными интересами, говорило куда больше, чем все слова мира вместе взятые…
====== 10 Доктор/Т.И. ======
Аджика Яблочная, а вот и Доктор подоспел! Allons-y
Сидя на пороге Тардис и любуясь бескрайними просторами космоса, я никак не могла поверить в то, что вижу перед собой. Кажется, еще вчера самым захватывающим зрелищем в моей жизни были древние развалины Стоунхенджа, а сейчас передо мной как на ладони целые миры со своими историями и приключениями.