Но тело перестает слушаться, действует будто само по себе, и Саше остается лишь наблюдать за собственными действиями. Она камни перебирает быстро, находит один, с кромкой поострее, и в ладонь себе втыкает угол, а потом прикладывает к ране на ваниной голове. И ей бы так не делать, это антисанитария и бог знает что еще — но у Вани глаза распахиваются широко, он смотрит на нее изумленно и почти в ужасе, а со стороны дома уже слышны голоса. Тело снова получается себе подчинить только в тот момент, когда за плечи ее кто-то обнимает и прижимает к себе, отрывая от него. Саша видит, как Елена падает на колени рядом с сыном, как изучает его, ощупывая голову, как стискивает в объятьях, и лишь потом поворачивает голову. Обеспокоенное лицо совсем рядом с ее ей знакомо — Ирина Владимировна, школьная директриса. Два и два складываются достаточно легко: вот, оказывается, кто эта тетя Ира, «мамина подруга».
— Кажется, у нас пополнение, девчонки, — смеется рядом кто-то. Женщина. Рыжая. — Ир, первый всплеск как у тебя.
— Да с чего ты взяла, что первый? — парирует Елена, Ваню обнимает еще теснее. — Откуда нам знать?
— Наташа права, — прерывает ее Ирина Владимировна. — У нее все сбилось, явно первый раз. Ты же понимаешь, что ее теперь нельзя родителям возвращать?
Перед тем, как в сон провалиться прямо там, под деревом, Саша успевает лишь подумать, что не очень-то и хотелось. А еще — что надо будет попытаться узнать, что же, черт возьми, только что произошло.
========== Глава 4 ==========
— Ты ведьма, — говорит ей Ирина Владимировна будничным тоном, садясь на ее кровать: Елена сказала, что сегодня ей лучше не вставать, да и головокружение не допускало других вариантов. Саша моргает непонимающе пару раз, на нее уставившись. В каком это смысле ведьма? Как те, которые в сказках на метле летают и проклинают принцесс?
— Магии же не существует, — возражает она слабо, не уверенная и сама, чего хочет больше: поверить этой женщине с теплой улыбкой или оставаться при своих убеждениях.
— Скажи это своему другу, которому ты рану на голове за пару секунд зарастила, — Ирина Владимировна ее за руку берет, и выдергивать ладонь почему-то не хочется. — Почему, думаешь, тебе плохо? Ты своими силами с ним поделилась, чтобы то, что днями заживает, вылечить в тысячи раз быстрее. Это просто так не проходит.
— Вы говорили, — она вспоминает, — что у меня что-то там сбилось. Что вы имели в виду?
— Что ты маленький глупый ребенок, который абсолютно ничего еще не знает и не умеет правильно распределять потоки, — вздыхает Ирина Владимировна. Не получается даже на «глупого ребенка» обидеться. — Но мы тебя научим, вот увидишь.
— Вы еще сказали, что мне нельзя возвращаться к родителям…
— И это тоже правда. Тебе надо постоянно быть рядом с кем-то, кто сможет за тобой присмотреть, — директриса даже не притворяется разочарованной, она спокойна и невозмутима. — Ни одна ведьма не отдаст своего ребенка добровольно куда бы то ни было, значит, у тебя новый дар в семье. Значит, тебе лучше быть с Леной. Она за тобой приглядит дома, а я в школе.
— Вы хотите сказать, что вы тоже ведьма? — уточняет Саша, глаза на лоб лезут. Ответная улыбка как солнце и как приговор одновременно.
Во что она вляпалась? И почему ей не жаль?
Ирина Владимировна уходит еще через полчаса, обрисовав ей все перспективы и все то, что ее ждет, и голова идет кругом даже несмотря на то, что она полулежит, с половиной, наверное, подушек, что есть в доме, подоткнутых под спину. Надо бы разложить все по полочкам, но оно упрямо не раскладывается, в голове мешанина, и Саша вспоминает услышанное когда-то: чтобы осознать, чтобы легче понять, надо говорить вслух.
Ну, попробуем.
— Я очень испугалась, и сделала что-то, чего сама не понимаю, — звучит глупо, но так оно и было, так и выглядело для нее. — Потом мне стало плохо. Иринвладимирна сказала, что я ведьма…
— А она тебе не сказала, что ты меня спасла?