— Стеф…
— Да-да, это хорошая идея, просто хорошая идея!
— Стефани, ты права…
— Не говори глупостей, хватит прикалываться. Это стало не смешно. — по её лицу стали течь слёзы, она старательнее их вытирала, но поток уже не прекратить. Она всхлипывала, и матала головой в отрицании.
— Милая, успокойся. — нежно проговорил голос, и тело паука опустилось на пол, притрагиваясь брюхом холодной воды. — Давай, может холодная вода успокоит тебя, да и… Тебе пора спускаться. — Стефани, продолжая плакать, спустилась, плюхнувшись в воду ногами, и посмотрела на паука, который поворачивался к ней. Его мордашка оказалась рядом с ней, и большое количество тёмных глаз, не моргая, смотрели только на неё. — Милая…
— Забери меня с собой! Как получилось так, что ты отправляешься в спячку?! Почему ты не сказал раньше, или ты ощутил это раньше?! — она всхлипнула, и заплакала сильнее, уже не вмочь выдавить слово, но после недолгих стараний, смогла вернуть самообладание. — Ты же-ты же сказал, что можешь не ложиться в спячку годами! Ты соврал?! Ты соврал мне, да?!
— Стефани… Из-за попытки убить меня, я слишком ослаб. Я бы набрался сил, если бы мог поедать детей, но потому, что я уважаю тебя и твои взгляды на жизнь, я поедал лишь мусор среди людей. Они были для меня не слишком… Питательны…
— Но! Но ведь мои чувства! Ты же… Ты же сказал, что мои эмоции тебя хорошо кормят! И…
— Этого недостаточно. Я бы смог бодрствовать больше, если бы не попытка убить меня. Я говорю тебе честно, это, действительно, слишком ослабло меня. Если бы не было тебя, я бы прямо там и уснул. Лишь твои чувства мне дали продержаться до сегодня, спасибо… — один из его хелицер приблизился к заплаканному лицу Стефани, и сумел нежно прикоснутся к её щеке, чтобы смахнуть льющееся слезу. Она всхлипнула, но молчала. — Спасибо тебе, Стефани. Ты подарила мне дни, чувства, эмоции, которые я не испытывал большое количество миллиардов лет. Спасибо, моя милая Стефани.
— Я могу что-то сделать? Я могу отсрочить твою спячку… — она с надеждой посмотрела в его глаза. — Пожалуйста… — прошептала она, а слёзы всё никак не прекращали идти из опухших, красных глаз. Она сцепила свои пальцы в замок, словно молилась, ему, вселенной, Богу, кому-нибудь, кто сможет их спасти. В ответ, пахучее тело, словно являлось головой, отрицательно помотала в стороны.
— К сожалению, милая, ты ничего не сможешь сделать. Даже если накормишь меня собой, то я всё ровно засну. И не думай, что это хорошая идея. Я не смогу тебя убить. Только не сейчас. — скорбно сказал голос в её голове, а паук тихо стрекотал.
— Пенни, ты сказал, что всё закончится, когда я всё вспомню, разве нет? Разве ты не хотел съесть меня?! — с надеждой воскликнула она, и всхлипнула.
— Возможно, я говорил о твоём страхе ко мне. Может, о начале твоей любви? Может, о кончине твоего одиночества. Мы оба знали, что это произойдёт, и нам, так и никак иначе, придётся расстаться на долгий срок. — паук переступил своими ножками, и повернулся брюхом к Стефани. Ступая лапами по стене, он стал поднимается наверх.
— Неужели! Это случится сегодня?! Сегодня последний день?! — крикнула Стефани, наблюдая, как из паутинной бородавки появилась серебряная нить, которая приклеилась к стене. Паук, даже не смотря на свои большие размеры, ловко прыгнул на другую сторону стены и прикрепил туда клейкую нить.
— Да… К сожалению, это сегодня. — сказал голос, и Стефани наблюдала, как его нити слепили паутину. Паук пошёл на середину, и стал мотать нить вокруг себя, заматывая себя в кокон. — Моих сил хватает только сделать себе кокон. Я даже облик держать не могу…
— Нет! Пожалуйста, не говори этого… Я же… Как же я без тебя? — спросила Стефани, глядя, как её любимый, чёрный паучок, заматывается всё больше и больше в кокон, как в какое-то одеяло.