- Какое? – монотонно уточнила Алиса, - Какое «такое»?
- Ну… ведь тогда ты больше не Лимбо?
- И разница?
- Люди не будут говорить…
- Люди всегда будут говорить. Поверь, про моё рабство они уже начали забывать, но вот факт, что мне подарили свободу, точно прикрепит к моему имени приставку «Герцогиня-Архимаг-Квинтэссенция-бывшая-Лимбо». Мне без разницы что говорят люди.
- Но ты станешь чуть свободней.
- И кому оно нужно? – хмыкнула девушка, - Дэн… я отдала свою свободу умышленно, покорившись человеку во всех смыслах. И этот человек возвращает мне через тебя мой самый интимный дар в коробке с красной лентой. Не хватает только придворного шута, орущего о моей бесполезности.
- Ты, по-моему, преувеличиваешь.
- Так и есть. Я прекрасно понимаю, что, помимо моего тонкого женского восприятия, имеет место быть политическая подоплёка: мои дети больше не имеют надо мной власти, - она тяжело вздохнула, - А я не смогу быть игрушкой в чьих-то руках, как это было пять лет назад с Некромантом.
- Вот! Именно в этом и суть! Винсент лишь хочет обезопасить тебя, обезопасить свою семью. И ещё… – он сделал к ней шаг и положил руки на её плечи, - Герцогине нельзя быть пленённой, ты как птица в золотой клетке! Ты отошла от дел, почти не выезжаешь из дома, что с тобой? – она слушала обречённо и не знала, что ответить, - Это ведь рутина. Рутина для Квинтэссенции? Посадить стихию в волшебную лампу – да это ведь бред!
- У меня семья, Дэнни, - как-то виновато хмыкнула она, - Дети.
- Всех детей аристократии в Сакрале всегда воспитывают няни, Алиса, поэтому у вас так много слуг!
- Но я не из Сакраля, - она подняла на него глаза, - Я хочу сама их воспитывать, они ведь мои. За порогом дома пока ещё опасно, все эти народные мстители, бунтовщики, и эта традиция повсюду совокупляться… я не хочу, чтобы дети это видели.