- Хороший мальчик, - говорит Лекс, вытряхивая из кармана в пыль пригоршню собачьих галет.
Я зарываюсь носом в грязь и пожираю их всех. Коул встает, все еще зажимая рану, и, проходя мимо меня, наносит мне жестокий удар по яйцам. Боль проносится от паха к кишкам, и меня тошнит от печенья и куска лица Коула.
Фургон возвращается только утром четвертого дня моего пребывания на свалке. К тому времени я уже с ума схожу от голода. Я разочарован, увидев, что Лекс один. Мои внутренности словно переваривают сами себя, и мне хочется немного Коула. Я намерен оторвать этому ублюдку не только щеку при следующей встрече. Он вылезает из машины и бросает на землю несколько собачьих галет. Пока я на бегу съедаю их, он надевает мне на шею цепочку от поводкa и тащит к фургону. Мы едем по улицам, мои когти царапают металлический пол, когда я пытаюсь ухватиться за него, чтобы не поскользнуться и не удариться. Здесь, как в духовке, и мой сухой язык высовывается между пересохшими губами. Фургон въезжает в промышленную часть города, полную фабрик, изрыгающих дым, и огромных складов. Мы останавливаемся перед приземистым складом с плоской крышей. Стены покрыты граффити, а участок усыпан мусором. Снаружи припарковано несколько мотоциклов "Харлей Дэвидсон". Лекс, должно быть, член какой-то банды.
Склад полон ржавых машин, покрытых толстым слоем пыли. Лекс ведет меня в большую комнату с грязными окнами и несколькими брошенными стульями. Несколько здоровяков, от которых пахнет грязными подмышками и сигаретным дымом, ждут у дальней двери. С ними Коул. Круг черных швов окружает рану на его лице. Щека у него красная и опухшая, а глаз над ней черный и заплывшей. Он хмуро смотрит на меня, когда я вхожу, и я с важным видом направляюсь к нему. Подойдя ближе, я рычу и огрызаюсь на него. Он визжит и отскакивает назад, его глаза расширены от страха. Остальные байкеры хихикают, и он сердито смотрит на них.
- Камера готова? - спрашивает Лекс.
- Да, все готово. Я загружу его, как только все будет готово. Это покажет этим ублюдкам, что нельзя продавать на нашей территории, - говорит молодой байкер с лицом, покрытым персиковым пушком.
Лекс распахивает дверь. Он ведет меня внутрь, остальные следуют за ним.
Я быстро моргаю и щурю глаза, пытаясь приспособиться к яркому свету. Комната пуста, если не считать большого деревянного ящика, из которого торчит мужская голова, обращенная к нам. Его широко распахнутые глаза наполняются слезами, когда он видит меня, а губы сжимаются и дрожат.
- Вам не нужно этого делать. Я и на милю не подойду к Клабберс-Хиллу и скажу остальным парням, чтобы они тоже держались подальше, - всхлипывает он.
- Слишком поздно, Джоно. Мы собираемся сделать из тебя пример, - говорит Лекс.
Это мой намек. Я бросаюсь на пухлую морду с потекшими глазами, лаю и рычу.
- О, Боже. Я умоляю вас, парни, отпустите меня, и вы больше никогда меня не увидите. Я обещаю.
B ящике несколько дверей, Лекс подходит и стучит в каждую.
- Интересно, какую мне открыть первой, - говорит он и склоняет голову набок.
- О, черт, ни одну из них, - говорит Джоно.
Лекс дважды обходит ящик и останавливается за ним. Там есть еще дверцы.
- Вот она, - oн распахивает ее, открывая волосатую, дряблую ягодицу. Джоно никогда в жизни не приседал. - Давай, парень, кушать поданно, - говорит он.
Я принюхиваюсь. От моего холодного сухого носа волосы на его заднице встают дыбом. Это, конечно, задница, но не самая привлекательная задница. Я сажусь и чешу за ухом. Я голоден, но разве я настолько голоден? Лекс достает нож и тычет Джоно в щеку. Его ягодицы дергаются и дрожат, и он воет от боли. Лекс ввинчивает нож и извлекает кусочек мяса с пучком волос. От запаха свежей, влажной крови у меня слюнки текут. Лекс подбрасывает кусочек в воздух, и я ловлю его. Он теплый и соленый на языке, и я глотаю его. Я никогда не пробовала ничего вкуснее. Внешность бывает обманчива.
- Иди и возьми его, парень, - говорит Лекс, подталкивая меня.
Я бросаюсь вперед, впиваюсь зубами в задницу и отрываю от нее кусок мяса размером с бифштекс. Я сражен и пашу еще, сдирая его ягодицу назад, пока не остается только огромный шар желтого жира. Это выглядит так аппетитно. Я открываю рот так широко, как только могу. Мои зубы погружаются в студенистую каплю, и я отрываю кусок размером с кулак и тащу его вниз. Я продолжаю вгрызаться в его задницу и вгрызаться в разорванную плоть, пока мои зубы не лязгают о кость.
Лекс тянет меня назад и готовится запечатать зияющую кровавую рану паяльной лампой. Восхитительный аромат обугленного мяса наполняет воздух. Джоно теряет сознание, и Лексу приходится делать ему укол. Я подозреваю, что это наркотик или что-то в этом роде. То же самое, что Стэн использует, когда у него крайний срок для работы, a он потратил свою неделю на серфинг порно.
Я облизываю губы, желая большего. Я и не знал, что задница может быть такой вкусной.