Гостиная погрузилась во мглу. На небосводе засверкала первая звезда. Сад затих. А сердце всё громче стучало в ушах, заглушая внутренний голос, который советовал дождаться утра.
Мун выделил Малике комнаты в пустующем крыле замка, оградив её жизнь от ненужных встреч и посторонних взглядов. Адэр миновал гулкий переход, спустился и поднялся по ступеням со сбитыми краями, прошёл по длинному коридору, украшенному обломками старинной лепнины. Охранители открыли перед ним двери. Со стула в углу крохотной гостиной вскочила сонная служанка и низко присела. Не потрудившись постучать, Адэр переступил порог спальни.
Верхний свет потушен. На столике горела свеча, отбрасывая на стены пляшущие блики. Сидя в кресле, Малика неотрывно смотрела на оранжевое пламя. Кремовое платье с широкими рукавами и кружевным воротником подчёркивало смуглость кожи. Подобранные на затылке волосы спадали на плечи блестящими прядями.
— Вы, как я вижу, не знакомы с этикетом.
— Что? — опешил Адэр.
— Вы не знаете, что прежде чем войти, принято стучаться?
— Что ты сказала?!
Малика прижалась щекой к плечу:
— Я прошу вас выйти и постучать.
— Ты заболела?
Она направила на Адэра жаркий, как пламя свечи, взгляд:
— Я пошутила. — И указала на кресло. — Присаживайтесь.
Адэр придвинул кресло к столику. Удивляясь своей покорности, опустился на сиденье и потёр ладони:
— Пока под протоколом заседания не появятся подписи советников, Совет будет считаться номинальным.
— Знаю.
— Мне нужны законы.
— Будут.
Адэр посмотрел на соблазнительные губы и шею, остановил взгляд в ложбинке ключицы и потерял мысль. Неожиданно для себя начал перебирать в уме своих пассий, пытаясь вспомнить, была ли среди них хоть одна смуглая, черноволосая.
Малика поправила воротник:
— Это всё?