Мэйбл же – наоборот. Ей было важно все, начиная от момента смерти: она хотела умереть в глубокой старости среди внуков и детей, заканчивая тем, как будут проходить похороны.
А вообще-то, нам рано об этом думать. Нам еще даже двадцати нет, а мы уже о смерти.
– Диппер.
– Ну что еще? – Я заметил, что сказал это слишком резко, и мне стало неудобно перед Мэй, ей может показаться, что она мне надоела. Взгляд уже сам по себе начал переводиться к пачке сигареты, что так соблазнительно лежала на тумбе, ожидая своего времени.
– Я… Неважно. Я пойду ужин готовить.
– Извини, Мэй. Просто я устал.
– Я понимаю. Отдыхай, Дип-дип. – Теперь мне стыдно. Очень стыдно перед Мэйбл.
– Извини.
Она понимающе улыбнулась и вышла из комнаты. Наши характеры совершенно разные – у нее мягкий, покладистый, а у меня до чертиков скверный.
Я взял сигареты и закурил. Подойти к окну и открыть его не было возможности, а потому комната начала заполняться серым дымом. Из-за того, что сигарету я закурил всего одну это не было так яро заметно, но все же ощутимо. Потом придется конкретно проветривать, чтобы ничего не провоняло.
А еще меня мучает вопрос – как мне будут снимать такое количество гипса? А главное: когда? Скорее всего придется снова ехать в больницу, сидеть в приемной, ждать, пока врач меня осмотрит. Да и снимут его, скорее всего, не в первый же прием.
Хотя, боли я почти не чувствую, может просто привык, но такое чувство, будто я здоров, а двигаться не могу исключительно из-за этой гадости, склеившейся на большинстве моих конечностей.
Сигарета кончилась, а вместе с ней и спокойная сосредоточенность. В голову снова начала пробиваться паника.
Копы-то не знают, что издевался над подростками не я, а демон внутри меня. Если я скажу это в свое оправдание – меня тут же упекут в психушку на всю оставшуюся вечность, что мне совсем не улыбается.
Придется просить помощи напрямую у виновника “торжества”. Нужно узнать у Билла, как мне поступить, ведь если я начну соображать сам – наворочу таких дел, что расхлебывать придется долго и с идущими от души матами.
Я вернул подушку в лежачее положение и опрокинул на нее голову. Насчет усталости я не соврал Мэйбл – лежание круглыми сутками в неудобной постели пагубно отразилось на моем организме, хоть и были необходимость в лечении этого самого организма.
***
Диппер открыл глаза и оглядел серое пространство Измерения снов, которое ни капли не изменилось с его первого появления тут. Билла не было видно, но парень чувствовал, что демон тут. Он наблюдает за Пайнсом, и это напрягает.
– Билл. – Позвал он.
– Здравствуй, Сосенка. – Его голос был явно чем-то раздражен, и Дипперу это совсем не понравилось.
Неужели я оторвал Билла от важных дел? Хотя, какие могут быть важные дела у демона, да еще и в моей голове?
– Билл, Тим Грин пришел в себя. – Демон поднял бровь, вопрошая. – Он все помнит. Он может рассказать, что я это сделал. Я не знаю, как мне быть.
Билл решил подыграть. Конечно, он предвидел эту проблему заранее, заткнув Грину рот и связав по рукам и ногам, но Диппер об этом даже не догадывался.
Любая связь Билла Сайфера с обычным подростком, не считая самого Диппера, казалась парню вообще не очевидным фактом, и даже более того – настоящим бредом.
Он пришел к таким выводам отталкиваясь от поведения Сайфера. Тот относился ко всему человеческому роду с явным пренебрежением и даже некой ненавистью. Билл называл людей “мешками мяса”, не учитывая, что у них тоже есть разум и чувства. Он не брал в расчет всех людей.
Демон Разума и Безумия относился положительно лишь к некоторым личностям, в число которых входят единицы. Например Стэнфорд и Диппер Пайнсы.
Они отличались умом и сообразительностью. Они делали существование Билла не таким нудным. Они доверились ему, ошибочно полагая, что Билл не способен на предательство.
Так он воспользовался Фордом.