Прошла уже почти неделя, как графиня Генриетта и ее дочери благополучно вернулись домой. Все это время в замке царила радостная суета. Шла лихорадочная подготовка к первому визиту принца. Слух о том, что Карл серьезно влюбился в одну из дочерей графини Бирхоф, мгновенно распространился среди знати. И те из них, кто знал о тощем кошельке графини, злорадно посмеивались, предвкушая ее позор. Для того чтобы достойно встретить столь высокого гостя нужны были немалые деньги, которых у графини не было. Это приводило ее в отчаяние, но рассудительная и хладнокровная Элизабет спасла ситуацию. За помощью она обратилась к банкирам-кредиторам и те, к удивлению графини, без колебаний снабдили ее необходимой суммой. В отличие от графини, банкиры прекрасно понимали, что лучшая гарантия возврата всех ее долгов, это женитьба Карла на одной из сестер и в силу своих возможностей решили способствовать этому.
- Мама, мне нужно с тобой поговорить, - сказала Элизабет, остановив мать, с озабоченным видом, идущую в направлении кухни.
- Но, дорогая, что за срочность? Неужели, этот разговор не может подождать? Ты же видишь, я вся на нервах! Завтра приезжает принц, возможно, он сделает предложение Анне, а у нас еще толком ничего не готово, - в голосе графини сквозило неприкрытое недовольство.
- Мне кажется, ты все преувеличиваешь мама, - спокойно заметила Элизабет. Генриетта внимательно посмотрела на дочь.
- Мне просто необходимо переговорить с тобой до приезда принца, это очень важно, - старшая дочь, не отрываясь, смотрела на мать и в ее взгляде графиня прочла нечто такое, что заставило ее изменить свои планы.
- Хорошо, - сказала она, - пойдем ко мне в спальню, там нам никто не помешает.
Спальня графини была ее любимым местом в замке и свое свободное время она предпочитала проводить именно там. Эта комната была ее тылом, цитаделью спокойствия, здесь она черпала силы для преодоления препятствий, которые периодически подбрасывала ей жизнь. После смерти супруга она обустроила ее по своему вкусу, а надо признаться, что вкус у графини был отменным. Достаточно сказать, что эскиз той самой диадемы она придумала сама, и известный ювелир, взявшийся за изготовление украшения, в процессе работы не внес ни одной поправки в оригинальный дизайн, настолько он был совершенен. Мы не будем подробно останавливаться на описании интерьера спальни, предоставим читателю самому пофантазировать на этот счет. Уделим внимание только роскошному камину, облицованному изумительным изразцом. Камин занимал, чуть ли не треть комнаты, однако не производил впечатления чего-то громоздкого, давящего, настолько изящный, почти "невесомый" орнамент облицовки отвлекал внимание от его размера. Генриетта и Элизабет удобно устроились напротив этого шедевра печного зодчества, и некоторое время, молча, смотрели на пылающий в очаге огонь. Шум дождя за окном, потрескивание дров, "разбрызгивавших", время от времени, огненные искры, наполнили комнату уютом и умиротворением, начинать разговор, тем более, серьезный, сразу расхотелось, казалось, еще чуть-чуть, и мать и дочь уснут в своих креслах, так и не начав его. Но волнение, поселившееся в душе Генриетты Бирхоф, дало о себе знать.
- Итак, - бодро начала графиня, стряхнув с себя накатывавшую сонливость, - о чем ты хотела со мной поговорить дорогая? Надеюсь, это действительно важно.
- Это важно, мама. По крайней мере, для меня. Я хочу, чтобы ты помогла мне.
- В чем, дорогая?