— Все пытаюсь закончить ту же книгу.
— Которую?
— Про ведущего телешоу, который считает себя киллером.
Лейла слегка качает головой.
— Звучит незнакомо.
Я собираюсь сказать, что рассказывал ей о книге, но вспоминаю, что это было в последний наш разговор перед тем, как в нее стреляли. Она ничего не помнит о том дне, как и обо всей последующей неделе. Не помнит никаких разговоров с того дня вплоть до момента выстрела. Иногда я заполняю пробелы в ее памяти, но сейчас я не хочу об этом говорить. Мне бы не хотелось упоминать то, что может спровоцировать у нее приступ тревоги.
— Да просто роман, — отвечаю я, ложась рядом с ней на диване. Лейла прижимается ко мне и целует в шею. Я вдыхаю аромат ее шампуня. Тропический запах манго и бананов напоминает мне о мире за пределами канзасского Левана. Где Лейла, наверное, предпочла бы оказаться вместо того, чтобы быть здесь.
Что она подумает, если я куплю дом?
Стоит ли вообще его покупать?
Или лучше просто собрать вещи и уехать, пока все грани, что я переступил, не превратились в такие высокие стены, что мы не сможем через них перебраться?
***
— Лидс.
Голос Лейлы звучит шепотом в отдалении, повисшим в воздухе, пока я пытаюсь решить, хочется ли мне покинуть сон и последовать за этим голосом.
— Лидс, проснись.
Ее ладонь на моей щеке, мы лежим, прижавшись друг к другу. Все на том же диване.
Неудивительно, что мы заснули, если вспомнить, сколько ночей я провел без сна с Уиллоу. В последнее время я спал так же мало, как Лейла.
Я запускаю руку под ее шелковую майку и провожу ладонью по коже. Едва я прикасаюсь к ней, она с такой силой упирается руками мне в грудь, что падает с дивана на пол. Внезапное движение и громкий стук заставляют меня открыть глаза. Свесившись с края дивана, я ищу ее взглядом. Она лежит на спине, уставившись на меня.
Это Уиллоу. А не Лейла.
— Виноват, — говорю я, помогая ей встать с пола. — Подумал, что ты Лейла.
Встав на ноги, она осматривает себя и выбранную Лейлой одежду. Или ее почти полное отсутствие.
Я произношу хриплым голосом:
— Тебе, наверное, стоит пойти переодеться. — Прокашливаюсь и иду на кухню, а Уиллоу бежит наверх.
Я готовлю нам кофе, потому что Уиллоу ощущает усталость Лейлы, когда вселяется в ее тело. Я-то уж точно чувствую усталость. Уже поздно, и чашка кофе — последнее, что мне сейчас нужно. Как и предлог не ложиться спать и разговаривать с кем-то, кроме Лейлы. Но когда Уиллоу спускается и заходит в кухню, я испытываю облегчение и сразу забываю о том, как неправильно все происходящее.
Уиллоу надела футболку и пару пижамных штанов Лейлы. Она кивает в сторону кофейника.
— Хорошая мысль.
Кофе готов, и, разлив его по кружкам, я пододвигаю одну к ней. Уиллоу рядом со мной возле стола. Мы стоим плечом к плечу, пока я наливаю сливки в свою кружку, а она насыпает сахар в свою.
— Ты знал, что согласно древней арабской культуре, женщина могла развестись с мужем, если ему не нравился ее кофе? — спрашивает она.
Я облокачиваюсь на кухонный стол.
— Что, правда?
Она кивает, опершись о стол напротив лицом ко мне. Неторопливо отпивает из кружки и отвечает:
— Я прочла об этом в одной из книг в Большом Зале.
— И много ты уже прочла?
— Все.
— А какие еще случайные факты ты узнала?
Она ставит кружку на стол и запрыгивает на него верхом.
— Самый дорогой кофе в мире изготавливают в Индонезии. А дорогой он потому, что бобы сначала съедает и переваривает кошка, а потом из них делают кофе.
Такой факт я не ожидал услышать. Смотрю на свой кофе и морщусь.
— И что они делают? Выковыривают переваренные зерна из кошачьего дерьма?
Она кивает.
— Люди платят больше за кофе, сделанный из кошачьего дерьма?
Уиллоу отвечает с улыбкой:
— У богачей свои странности. Может, однажды ты станешь одним из них. Будешь пить кофе из кошачьего дерьма, сидя на яхте люкс-класса.
— Очень надеюсь, что этого не случится.
Она упирается ладонями в столешницу по бокам. Затем слегка наклоняется назад и болтает ногами вперед и назад.