Интересно, а скоро ли воевода обратно вернется? Когда там уже отведенная ему неделя пройдет? И чем они с Бериславой занимаются? У богатырей же вроде как нет отпуска…
С такими думами я и позавтракала. Разговор ни с кем не заводила, на вопросы отвечала коротким «да» или «нет». Тимка крутился у ног и своим противным мяуканьем просил дать ему кусочек обжаренного мяса. Сначала я купилась на его жалобное «мяу», но после исчезнувшего в его пасти пятого куска, показала ему кукиш и перестала обращать внимание на рыжего.
Когда мужчины направились к конюшне, я стала собирать со стола посуду. Мытье заняло на удивление мало времени, а потому вскоре я уже сидела на скамье у небольшого стола и бездумно смотрела на печь.
- Ты чего? – Тимофей присел у ног и уставился на меня своими большими зелеными глазами.
- Не могу вспомнить… - нахмурилась.
- Что именно? – стал допрашивать кошак.
- О чем с кикиморами говорила.
- Открыва-а-а-айте! – раздался истошный крик за входной дверью, и мы пулей вылетели из кухни. – Открывайте-е-е-е!!!
Я, не задумываясь, открыла входную дверь, и мне в сарафан маленькими лапками вцепился рыжий комочек шерсти. Приглядевшись, с удивлением заметила, что это была Жадюня. Кот недовольно фыркнул и с коротким «Мне кранты» побежал в сторону погреба. Е-мое… до меня только сейчас дошло! Кот с крысой… а белка… она же тоже на кота какие-то там виды имела!
- У-у-у-у, - завыла рыжая, - убереги, девица! Царь на меня охоту открыл!
- Не удивительно, - попыталась отодрать ее от сарафана, но Жадюня вцепилась в него мертвой хваткой, - ты же государственное имущество крала.
- Не крала! – возмутилась белка, таки выпустив из своих лапок плотную ткань и, как следствие - скатилась по сарафану на пол и плюхнулась на деревянный пол своей пушистой попой.
- А как это называется? – строго спросила в ожидании хоть какого-нибудь ответа.
- Я только за свою работу долю брала! – рыжая одарила меня осуждающим взглядом. – Это же государственная служба! Ты знаешь, какие они там копейки платят?
- Удивительно, - хмыкнула, - но знаю.
- Во-о-от! – возликовала мелкая воришка. – На эти несчастные копеечки прожить невозможно!
- А сюда-то ты чего пришла? – сложив руки на груди, недовольно осведомилась у незваной гостьи.
- Мне это, - она почесала маленькой лапкой за ухом,- укрыться надо.
- Ну, так укройся в каком-нибудь уютному дупле… - предложила я.
- Ага, - укоризненно произнесла белка, - вот сама там и живи. А я привыкла к нормальным условиям. Мне это дупло только для хранения наворов…. блин, заработанного надо было.
- А чего к богатырям пришла? Они же тебя быстро к царю отправят, - я направилась обратно в кухню и поманила белку за собой. Та подняла свою пушистую попу с пола и поплелась следом. На задних лапах. Походка у нее была вразвалочку, хвост волочился по деревянным доскам пола, ушки поникли, глазки несчастные-несчастные. Мне ее даже жалко стало… на одно короткое мгновение.
Сев обратно на скамью, я подперла рукой подбородок и стала ждать дальнейших объяснений белки. Она забралась на стол и тут же сунула нос в стоящий на нем котелок с остатками вчерашней каши, которую, судя по всему, готовил Светик. Но белка-то об этом не знала…
- Жадюня… - позвала рыжую, и та высунула измазюканную в каше моську из котелка. – Ты чего сюда пришла-то?
- А куда еще? – захлопала та глазками - бусинками и стала лапками стирать с морды кашу. – Здесь Тимка живет - он меня, если что, прикроет своей могучей спиной! А каша у тебя, девица, преотвратная.
- Я те ща прикрою! – послышалось со стороны погреба, и мне вдруг резко захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. – Ты чего тут забыла, белка вшивая?!
Аглая ломанулась к столу, а я пулей соскочила со скамьи и отбежала к входу в столовую. Сейчас что-то будет…