TESLA
– не ня! Виола вдруг остановилась. – Автобус – будет! – Ня? – Я знаю, где взять автобус! Мне нужно в «Чайку»! – Тебе – не… невозможно. Но… Я могу в лагерь. – Ты же ослепла! – Я… я слышу хорошо… и запахи… могу идти… – Тогда слушай внимательно. Судьба Миши в твоих руках. Шанс один из ста, но он есть! Аккуратно уложив Михалыча на траву, Виола принялась что-то возбуждённо объяснять Юле. * * * Солнце почти касалось горизонта, и верхушки сосен отбрасывали длинные тени на асфальтовую дорогу. Виола, обняв бесчувственного Михалыча, сидела с ним, прислонившись к стволу поваленного дерева, и напряжённо всматривалась вдаль. «Если Нэка его действительно любит, то вернётся… Или… Она вернётся в клетку Биотеха», – думала врач. Однако именно теперь ей меньше всего хотелось, чтобы Юлю поймали. Огненный диск бросил прощальный луч на золотистое облачко и скрылся за горизонтом. Михалыч почти не дышал. Сквозь его тело уже можно было отчётливо различить стволы деревьев Потустороннего леса. Глаза покраснели, ногти удлинились. По записям Глеба Валерьяновича Виола знала, что случиться в ближайшие несколько часов. И тогда ей придётся покинуть Михалыча. Теперь уже навсегда. Сторож застонал. Впрочем, его стон отдалённо напоминал вой волка. – Тише, тише, любимый… Я верю, что у Юли всё получится. Я не хочу тебя терять. Взошедшая луна осветила призрачным светом дорогу. Там, позади нескончаемого поля, замерцали огоньки города. Так далеко. Даже если идти всю ночь, нет никаких шансов успеть. Но Михалыч выбрал лагерь. Видимо, дорога к нему ведёт в обратном направлении, однако, Виоле казалось, что она топчется на том же самом месте с момента, как отправилась в путь. Так уже однажды было, в «Совёнке». Может быть, действительно, только хранители могут по ней ходить? И вдруг, разрезая темноту, из ниоткуда выпрыгнул серебристый грузовик с надписью
TESLA
. Он разорвал ночь светом ярких фар, чуть не зацепив Виолу, затем сделал крутой вираж, и заскрипел шинами по дороге. Вылетел на обочину, и оставляя глубокий след в траве, сбил два молодых деревца, после чего окончательно остановился. Прожектор, направленный на Виолу, ослепил её, и она некоторое время не могла понять, кто появился в проёме открытой двери. Силуэты доктор узнала, скорее по голосам. Они принадлежали Семёну Михайловичу и Славе. Но Юля была уже рядом. Нэка помогла погрузить сторожа в грузовик. Директор холодно, но с долей волнения произнёс: – Виолетта Церновна, у вас кажется есть работа в медицинском отсеке. Кого только не возвращал к жизни этот чудесный медблок! И Славю, и Аню – первую пионерку «Чайки», спасённую из Чернобыля, и саму Виолетту Церновну. Впрочем, насколько уместно выражение «возвращал к жизни» – сложно сказать. Жизнь, смерть, миры, сны, время, иллюзия и реальность сплелись в чудовищный клубок, в котором не разобрался бы самый искусный хранитель. Юля вовсе не считала себя искусным хранителем, но она была предана тому человеку, который однажды отдал ей свой сон, а затем и сердце, поняв, что Нэки – нечто большее, чем обычный биоматериал. Кошкодевушка держала Михалыча за руку, и в ответ на благодарный взгляд Виолы, готовившей раствор, чтобы промыть ей глаза, лишь спросила: – С ним всё будет ня? Я… я успела? – Успела, успела… – Жаль, я ничего не вижу, но чувствую его тепло и дыхание. Оно стало ровнее. В разговор вмешался Семён Михайлович, который всё это время стоял в проёме двери: – Гравитон включён. Он изолирует нас от асфальтовой дороги. Внутри лаборатории не действуют законы мира Нэк, следовательно, Михаил Александрович скоро полностью восстановит свой образ, но, к сожалению, не тело. Славя подняла удивлённо глаза: – Мы разговариваем с призраками? Это те ребята, которых мы похоронили? – Дорогая, я не готов ответить на твой вопрос. Виолетта Церновна, как и Михаил Александрович, погибла в «Чайке». Но теория товарища Генды допускает, что человек, умирая в одном канале, начинает свою жизнь в другом. – Люди не умирают, – вмешалась Юля, – они просто идут по асфальтовой дороге… – Помолчи уж, – незлобно прервала Виола, – своей смертью я обязана тебе, впрочем, как и новой жизнью, и встречей с Мишаней. Только скажи честно что будет с ним, если он покинет грузовик? – Ай, -вскрикнула Юля. Виола зафиксировала повязку на её глазах:
- Терпи и отвечай. Скоро тебе станет легче. Возможно, со временем, к тебе вернётся зрение. Ты впервые пожертвовала чем-то для любимого человека. Скоро ты поймёшь, что значит быть настоящим хранителем.
Нэка опустила ушки:
- Он больше трёх дней здесь. Тень. Опасно. Не ня.
- А грузовик сможет отвезти его в лагерь?
- Сможет. Но и в лагере не ня. Валькот нашёл бы ответ. Но он за радугой.
- Это где?
Нэка неопределённо махнула рукой в пустоту и погрустнела:
- Туда автобусы не ходят. Даже хранители не могут.
- Семён?