– Как ты себя чувствуешь, милый? – во взгляде читалась тревога, и глядя на волнение матери, становилось не по себе. Юноше всегда хотелось радовать ее и стать гордостью семьи. На вопрос он лишь молча поджал губы, опустив взгляд.
– Хорошо… Пойдем домой. Я не хочу больше тут находиться, поговорим за чашкой чая, ладно? – Алекс откинул одеяло, поднимаясь с кровати. Голова немного закружилась, от чего парень пошатнулся. Наталья поднялась вслед за сыном, и они покинули стены больницы. Дождь уже закончился, оставив после себя огромные лужи и пасмурное небо. Юноша шел рядом с матерью, опустив глаза в землю, глядя себе под ноги. Смотреть на нее невыносимо стыдно. От него одни проблемы, любой скажет так, даже Стас. Чем сильнее хотелось оттянуть разговор, тем неизбежнее он становился. Стены подъезда выглядели еще более угнетающими, чем обычно, а идеальная чистота в кухне совершенно не радовала глаз. Алекс достал две белоснежные кружки, наливая в них заварку из маленького, фарфорового чайничка с росписью в виде роз. Следом внутрь отправился кипяток и немного холодной воды. В своей чай юноша не стал класть сахар, присаживаясь на табуретку и держа в руках горячую чашку, греющую ледяные пальцы.
– Учитель географии заболел, поэтому Анастасия пришла заменить его. Мы со Стасом как всегда сидели за первой партой у окна, прямо напротив нее. Пока он разговаривал с Матвеем про футбол, я положил руки на парту, на них голову, и уснул. – Алекс поднес кружку к губам, делая глоток. – Мне приснился кошмар, и я проснулся. Не помню, что именно там происходило, лишь один момент, когда вокруг меня была лишь кромешная тьма, а я держался этой рукой за ствол дерева. Кто-то порезал руку. Проснувшись, она болела в том же месте, и оказалось, что рана реальна. – юноша тяжело вздохнул, все же поднимая глаза на сосредоточенную и задумчивую женщину. Ее аккуратный носик забавно дергался от волнения и переживаний. Она взглянула на сына и тот тут же отвернулся.
– Хочешь сказать, полученная во сне рана отразилась на физическом теле? Звучит абсурдно, и ты сам прекрасно понимаешь это. Я бы не поверила тебе, если бы не была врачом. Детская больница к нашему дому очень близко, поэтому мне посчастливилось добраться туда одновременно с машиной скорой. Я лично осмотрела твою рану, и она определенно сделана в этот день. Не думаю, что ты стал бы мне врать. Тем более, можно предположить: твое состояние снова ухудшилось, - Наталья сплюнула через плечо три раза и постучала по деревянному столу. – или ты сделал порез до урока, но без повязки кровь тут же будет видна на белой рубашке, поэтому никак не получиться исхитриться сделать это в такой интерпретации, а значит, рана правда появилась во время урока. Вот будь твои руки под партой, а не на ней, у меня бы было куда больше сомнений. – Наталья сделала глоток чая. – Не расстраивайся, я не сержусь на тебя. Очень странная ситуация, конечно… Повода не верить у меня нет. Ты никогда не лгал, так зачем мне сомневаться в тебе? Я не знаю, как это произошло, но главное, что с тобой все в порядке. Останется шрам. Это не так критично же? Если хочешь, его можно скрыть татуировкой.
– Спасибо. Я волновался и не хотел тебя расстраиваться. – Алекс слегка улыбнулся, отпивая еще чая. Теперь ему стало спокойнее, и он уже без особого стыда смотрел на мать, попивая теплый напиток. Наталья всегда верила своему сыну и никогда в нем не сомневалась. Мальчик пережил потерю отца, это стало сильным ударом для них обоих. К сожалению, с ним все произошло куда плачевнее. И без того богатая фантазия начала перерастать в настоящие галлюцинации и кошмары. Даже сейчас, когда от травмы и следа не осталось, находясь в полусне, Ал слышит за стеной тихую игру на скрипке. Она, как и другие вещи мужчины, остались в третей комнате, навсегда запертой и скрытой от чужих глаз куском фанеры, и обоями. Юноша сделал последний глоток чая, подходя к раковине и споласкивая кружу, ставя ее обратно на полку.