Император подал мне руку и рывком поставил на ноги. Я про себя выдохнула. Проглотил, купился. Может, повезет, и отпустит в покои, там в худшем случае жрецы продолжат вытряхивать из своих фолиантов пыль знаний, а в лучшем я буду предоставлена сама себе. Да, в сопровождении слуг и стражи, но без общества Феликса, что уже дорогого стоит.
- Моя хрупкая Лидия, - император привлек меня к груди, и лицевые мышцы благодарно расслабились, на мгновение перестав держать маску - он не видел моего лица. Но вот снова взял меня за плечи, вглядываясь в глаза, - надеюсь, ты больше не допустишь той досадной оплошности?
С циклонией? Видят боги, не допущу. Его пальцы давили с такой силой, что даже сквозь кожаную рубаху - я была уверена - оставят синяки.
- Да, мой император.
- Ступай, переоденься в подобающие одежды, - он наконец разжал тиски, - вечером будет пир в честь послов.
- Да, мой император, - как заведенная шарманка, вторила я. Когда он уже уйдет?
- Пожалуй, я тебе помогу, - негромко проговорил Феликс, словно передумав, и взял меня за подбородок. Я знала, что он любуется профилем. Испытывает холодное эстетическое наслаждение. С тем же выражением лица, больше присущим художникам-схоларам при виде холста мастера, чем мужчине наедине с любимой женщиной, он расстегнул каждый крючок, развязал каждую тесемку. В полной тишине, которую нарушало лишь мое прерывистое дыхание и легкое касание ветра, танцующего с прозрачными занавесками, одной рукой он коснулся груди и обвел ареолу соска. Вторая скользнула ниже, и я напряженно замерла, зная, что последует дальше.
Палец Феликса проник внутрь, вызвав неприятные ощущения - еще более неприятные, чем те, что приходилось терпеть от повитухи из Храма, когда она справлялась о моем здоровье. Губы императора едва заметно дрогнули от неудовольствия. Он все понял, и меня вскоре ждало новое наказание...если ничего не предпринять. Я прикрыла глаза, отгородившись от змеиного взгляда непроницаемой пеленой. Представить...кого угодно, мало ли привлекательных мужчин я видела на скачках или просто при дворе? Тех, кого можно вообразить полными всяческих достоинств? Без сомнения, немало, но именно сегодня мой спасительный образ, всегда являвшийся в облике тени, обрел лицо. Из бархатной темноты мне усмехнулся мастер Рэмис. Нет... Почему, почему он - тот, с кем мне еще предстоит видеться и говорить при встрече? Но сноп искр уже ударил в солнечное сплетение, в мелкое крошево размозжая броню. Маленький язычок пламени трепетал и разрастался, тело впервые плавилось под ласками Феликса, и не будь я бывшей комедианткой - он уловил перемену, как волк чует кровь. Я взлетела к стене, прижатая его телом.