Мария собрала кости и объедки и пошла кормить затаившегося в иланг-иланге призрака.
Амрита убирала следы вчерашних баталий.
София устроилась по-турецки перед стиральной машиной и отмеряла порции белья. Она выглядела каменно спокойной, но руки у неё слегка дрожали.
Итан с Дивьяни обзванивали знакомых. Окольными путями они выяснили, что у образцового холостяка и трудоголика Виджая были дальние родственники в Маргао, в Южном Гоа. Полиция уже им сообщила. Знакомые обещали проверить всё по своим каналам.
- Ну всё, держись, скоро братва приедет, - прокомментировал Артур.
- Я что-то не понимаю твой настрой, - призналась Оксана. - Люди нас, можно сказать, приютили, восточное гостеприимство, все дела. Теперь у них горе случилось, и ты смываешься?
- Если ты не забыла, нас не приютили, мы сами навязались - и ввязались не в своё дело. Самое вежливое, что мы можем сделать - это тихонечко самоустраниться. Тут счас не до нас.
- Во-первых, нас никто не выгоняет. Во-вторых, самое вежливое, что мы можем сделать - это поддержать и посочувствовать.
- Да, мы с тобой очень разные...
- Это не актуально. Потому что было ясно с самого начала.
- Так, ладно, я в город.
- За сувенирами?
- Да, планирую кое-что купить. Успеть до отъезда.
- Ну удачи.
- Ты обиделась?
- Нет. Я же не против, чтобы ты ехал. Поезжай-поезжай.
- Ну до вечера, - Артур был рад, что Оксана не увязалась за ним. Ему предстоял серьёзный разговор с Каншаной. Девушка не на шутку настроилась уехать за ним в Россию. Когда он спросил, почему она так уверена, что у них всё серьёзно, Кэти незамысловато ответила, что он первый, кто смотрит ей в глаза, а не на грудь. Бедная девушка, слаще морковки ничего не пробовала, подумал Артур и готовил речь, чтобы не слишком больно разбить ей иллюзии.
<p>
***</p>
Небо было жемчужно-серым. К вечеру соберётся дождь, определила Оксана. Но пока есть время немного проветриться. Слова Артура насчёт самоустранения всё-таки зацепили её, и она решила дать новым знакомым от неё отдохнуть. Тем более ещё не весь остров исследован.
Ноги привели её в деревню. Кажется, Пьедад. Душа возжаждала чего-то простого и человечного, и Оксана смело шагала к толпе деревянных домишек, крытых банановыми листьями - только окраина. А под мягкой листвой - каменная сердцевина с белоснежной церковью и пёстрыми домами. Белого цвета удостаивались только церкви, это Оксана уже знала. Колокольня печально пела. Что за день-то такой. Сплошные похороны. Похоже, она опять невовремя.
Девушка присела у корней баньянового дерева - так, чтоб оно заслонило её от хижин.