Безвременье.
Город умирал.
Волк чуял тленный запах, разносящийся по вымершим улочкам, въевшийся в облупившиеся стены покинутых домов. Он замер на мощеной дороге, принюхался.
Нет, город жил. На последнем издыхании, но жил. Люди затаились, спрятались. Они думали надежно, но страх выдавал их. Багровое марево расплывалось над рухнувшими крышами, клубилось в черных глазницах окон. Оно мешало сосредоточиться. Дразнило терпким запахом крови, сбивало со следа. Волк тряхнул башкой, отгоняя липкий запах.
Фыркнул и глянул в свинцовое небо. Оно разбухало и вспыхивало, готовясь прорваться грозой и ливнем. Духота давила. Тишина настораживала. Волк повел ухом, прислушиваясь. Земля дрожала, мелко-мелко. Как плачущая женщина.
Булыжники под лапами завибрировали, пошли волной, вздыбились. Волк отпрыгнул в последний миг. Там где он стоял, зашипело и расползлось черное пятно. По загривку просыпались серебряные капли. Волк зарычал.
Ведьма почуяла его. Огненные щупальца заскользили по земле. Они переплетались и разбегались. Натыкались на стены или столбы – замирали, ощупывали преграду и пожирали. Ничто не могло остановить их. Все, что вставало на пути – осыпалось золой или исчезало в прожорливой пасти пламени. И волк был следующим. Огненные нити подбирались боязливо, шипя и щерясь змеиными мордами. Кружили вокруг снежно белого зверя. И в их диком танце не было места лишь дымчатой нити. Она струилась у лап волка. Ластилась, будто любовница. Манила за собой. Волк улыбнулся. Нить обвила массивную шею зверя, запуталась в подшерстке и осела дожем на спине. Вдали сверкнула молния. Одна. Вторая. Третья. Они били до самой земли. В одно место. Туда, где умирала ведьма.
Волк побежал. Огненные змеи заскользили следом. Они путались между лапами, опаляли шерсть, плавили камни дороги. Позади волка раздались крики и звериный рев – огонь вышел на охоту. Впереди заплакал ребенок. А на пути волку попалось тело. Искореженное, будто пластмассовая кукла. С черными ожогами вместо кожи, оно распласталось на брусчатке, счастливо улыбаясь. Другое тело болталось на распахнутой оконной раме – наполовину сгоревшее, с трепыхающимися на ветру внутренностями. Третье превратилось в мумию - серую, высохшую, но с живыми, пылающими огнем глазами. Мертвый человек до сих пор боролся за свою душу…
Их были десятки, изувеченных ведьмой тел. Сотни обратились пеплом и поземкой кружили по улочкам. Волк ощущал их запахи. И души их захлебывались в нутре огненного демона. Но волк не останавливался. Подшерстком чуял нарастающую мощь огня. Он притягивал молнии. Набирался сил, чтобы выпить этот городок до последней капли.
А волк нашел ведьму.
Она лежала на площади. Свернувшись клубочком, как беззащитное дитя. По телу ее струилась черная кровь. Вокруг били молнии. Дымчатая нить соскользнула с шеи волка, прочертила ему путь к хозяйке. Запуталась в рыжих волосах ведьмы.
Волк мягко шагнул в центр бури. Молнии как будто отступили. Внутри грозы пахло озоном и свободой. Ведьма спала. По ее исчерченному шрамами лицу струились слезы. Волк слизал одну. Горькая. Он уткнулся носом в ее щеку, тихо заскулил. Ведьма вздохнула и открыла глаза, залитые тьмой…