-Ладно, не хочешь начинать первой, начну я. Как у тебя детство прошло? У меня не очень, учитывая тогда ситуацию в мире. В 1779 году, сама понимаешь, мало что хорошего. Была напряженной ситуация с вампирами, мы тщательно скрывались от подозревающих людей. Поэтому я никуда не выходил. Это были самые скучные двадцать лет в моей жизни. Ничего не происходило. Мы переезжали с семьёй с места на место и у меня никого не было. Уинтер тогда не родилась, а моим родителям в довесок ещё один ребёнок не нужен был.
-А когда ты.. Полностью сформировался? Уинтер сказала, что вы достигаете определённого возраста и не меняетесь.
Он кивнул.
-В двадцать пять лет. До этого возраста я менялся, больше нет. Давай будем честны, моя воля, никогда бы не родился вампиром. Бессмертие.. Угнетает. Ты просто не знаешь, что делать со своей жизнью. Сейчас, я построил здесь свою наркоимперию, но надолго ли? Потом надоест.
Грейс пошла к нему чуть ближе, отпивая кофе.
-А когда родилась Уинтер?
-Она родилась в самое прекрасное для нашей семьи время. Я уже вырос тогда, мне было около сотни лет, и она, маленькая совсем. Конечно, я с ней игрался всегда, а когда мы ходили вместе, меня принимали за её отца. Поэтому мы с ней так близки, столько лет вместе..
-А ты помнишь.. Как ты убил первого человека?
Он перевёл на неё взгляд и усмехнулся.
-Помню. Странные у тебя вопросы. Тогда меня впервые замучила жажда. Твоё горло будто изнутри все горит, очень хочется пить, но вода не помогает. И разум занят только одним. Кровью. Нельзя долго терпеть, иначе шарики за ролики заедут и начнёшь убивать всех подряд. Тогда отец мне разрешил убить одного мальчика, что задирался. Это было… В семнадцать лет. Родители с начала полового созревания учат детей контролировать жажду, но просыпается она полностью где-то в этом возрасте. И я убил его. Сначала, я не чувствовал вины, но потом.. Оно начинает пробираться вглубь тебя, словно ты гниешь. Ужасное чувство. Правда, сейчас это прошло. Я стал взрослым и не чувствую вины за убийства.
-Неужели, для тебя люди это просто расходный материал? - грустно сказала Грейс.
-Не все. И к тебе это не относится, ясно? Теперь ты. Выложи свою душу.
-Мне особо нечего рассказывать. Я же не живу двести пятьдесят лет, - хмыкнула девушка, - я училась в католической школе и нас всегда учили:”Читое тело, чистый разум, чистый дух”.
-Значит, я посмел осквернить святую святых? - улыбнулся Майкл и девушка толкнула его бедром
-У тебя вообще нет никаких рамок?
-Зачем они нужны, если живёшь вечно? - пожал он плечами.
И не поспоришь.
-Я была первым ребёнком в семье, поэтому именно меня отдали в религиозную школу. Меня запугивали, что если я лягу в постель с мужчиной без брака, то попаду в ад.
-Тогда, для тебя котёл уже готов. Или я должен жениться на тебе.
Она покосилась на него и нервно засмеялась. Да уж, этого только не хватало.
-А можно посмотреть твои клыки? - аккуратно спросила девушка.
-Да на здоровье, - он открыл рот, демонстрируя, наверняка, острые, как лезвия клыки. На верхней челюсти боковые резцы были изменены в маленькие подобия клыков, а внизу такого не было. Обычные клыки, как у человека, были чуть длиннее и заостренные.
-А почему они такие длинные?
Лэнгдон улыбнулся и подмигнул ей. Она поняла подтекст этой фразы и закатила глаза, отходя от него. Вновь поднялся ветер и её рыжие волосы разнеслись в разные стороны.
-Поехали домой, опять ветер.
-Простите, но я не поеду. Больше я не хочу у вас работать. Деньги мы обратно перешлем, не переживайте.
Майкл закатил глаза, но отрицать не стал.
-Твоя рана. Нужно снять швы. Поехали сделаем хоть это.
Грейс согласилась, садясь в машину.
-Когда у тебя автобус?
-Завтра, в час дня.
-И ты собираешься ночевать на остановке? В такой одежде? Ты поедешь со мной.
Грейс закатила глаза и согласилась.
-Только я не буду работать. Завтра уеду и все.
Он кивнул, скрывая улыбку. Ну конечно, отпустит он её. После неприятной процедуры по снятию швов, Грейс смотрела на шрам, который остался после нападения. Теперь он всегда будет напоминать ей о той ситуации что изуродовал руку.
-Какое уродство.. - прошептала девушка, смотря на слегка покрасневший шрам.
-Женское тело не может быть уродливым, - улыбнулся Майкл, поглаживая её предплечье, - не важно, сколько там будет шрамов, волос или растяжек. Это самое удивительное, что создала природа.
Грейс слегка покраснела и Лэнгдон, как в доказательство своих слов, наклонился, целуя шрам.