— Он говорит правду, — наконец хрипло выговорил Корвин, вскидывая голову и обводя присутствующих пристальным, холодным взглядом. — Я — убийца. А еще исследователь и предатель. Я, пожалуй, не стану защищаться.
Элли не могла этому поверить, ведь признавая свою вину, Корвин должен был понимать, что ему уже точно никак не спастись. Но мужчина держался уверенно и спокойно, с ехидной усмешкой выслушивая новые потоки обвинений, которые разом посыпались на него от совета. Дерек же молчал и, казалось, вовсе ничего не слышал. Элли заметила, что костяшки его сжатых в кулак пальцев побелели от гнева. А тем временем Корвин, хоть и обещал не защищаться, с невообразимой ловкостью отбивал все нападки и обвинения.
Он убивал — это было на войне, а значит судить его надо по законам Договора, которые он не нарушил; он предатель, но предал кучку умалишенных, которые, кстати, стоят перед ним; он насильник — тут Корвин ничего не отрицал, но уверял, что недовольных не было.
Среди всего поднявшегося бедлама голос Дерека прозвучал настолько громко и властно, что тишина, наступившая после этого, оглушила девушку.
— Довольно, — Дерек вновь выступил вперед, и в его голосе звучал плохо скрываемый гнев. — Я обвиняю этого человека в убийстве… — тут он запнулся, и Корвин воспользовался этой минутной заминкой.
— Убийстве? — некромант поднялся на ноги и теперь был одного роста с обвинителем. — Я не убивал ее. Это сделали твои друзья…
— Ты был единственным человеком в доме…
— С каких пор мой дом стал неприступной крепостью? Особенно тогда, когда никто не ожидал такой подлости от этих, — Корвин презрительно кивнул на совет.
— Ты поработил ее душу, и теперь она обречена на вечные муки под гнетом твоей власти.
— Я ее спас. Не спорю — это был отчаянный шаг, но я поступил как примерный сын, — некромант растянул губы в холодной усмешке. — Ее тело погибло стараниями ренегатов, а я лишь не позволил им довершить начатое.
— Ты… — Дерек задохнулся от гнева и схватил Корвина за воротник рубашки. — Ты находишь оправдание своему поступку?
— Тебе показалось… — Корвин не успел договорить — сильный удар в челюсть сбил его с ног, и мужчина растянулся на полу.
— Этот человек — монстр. Животное, для которого нет ничего святого! — распалялся Дерек. — Еще будучи ребенком, он хладнокровно убил свою мать, а потом разжег кровавую войну.
— Ты всегда был редкостным ублюдком, — сплевывая кровью на мраморные плиты пола, ответил Корвин, вновь поднимаясь на ноги. — Как думаешь, почему никто из этих напыщенных вершителей судеб сам не обвинил меня в этом? Думаешь, они забыли? Они боятся. Даже у этих отбросов остались хоть какие-то понятия о чести.
— Ты мне надоел, — скучающе бросил Дерек, потянув из ножен меч.
— А вот это уже действительно на тебя похоже, — Корвин рассмеялся, — когда аргументы заканчиваются, ты хватаешься за меч. У тебя отлично получается вести беседу — мать бы гордилась тобой.
— Прекратить! — яростно крикнул маленький старичок, с силой ударя кулаком по трибуне. — Немедленно прекратить это безобразие.
Дерек нехотя отступил назад, уничтожающе сверля взглядом некроманта, который вновь смеялся.
— Признаться, я даже рад, что твои хозяева так медлили. Мне всегда доставляет удовольствие смотреть, как цепной пес пытается удрать от своей будки.
— Замолчать! — продолжал надрываться старик, потрясая сморщенным кулачком. Его лицо приобрело цвет спелого помидора, и Элли могла поклясться, что еще несколько подобных сцен — и старичка хватит удар.
Воцарилась тишина, и девушка смогла перевести дух.
— Корвин, сын Этара и Мари, зачем ты перешел Провал и нарушил Договор, — старик вцепился в трибуну и даже привстал с места, чтобы лучше видеть некроманта.
— Вы же допрашивали эту девушку, и все, что она сказала — правда. Я пришел помочь ей вернуться в ее мир. Здесь она явно лишняя.
— С каких пор ты стал таким отзывчивым? — ехидно прошипел Дерек.
— Она мне понравилась.
— Это не в твоих привычках.