Со стороны леса, оборвав тонкую нить призыва, накатила волна холода, ненависти и злобы, ощутимая до тошноты, до боли в затылке. Охранный круг вспыхнул малиновым огнем, силясь защитить укрывшихся внутри него юношей.
Савин вскинул руку с дротиком, словно заслоняя глаза от света. Зимер выпрямился, выронив топор, схватился за амулет на груди, глядя в сторону надвигающейся опасности.
Только белый каменный великан продолжал все так же безмятежно пить лунный свет. Рядом послышался лихорадочный шепот. Зимер, взывал к предкам и духам - защитникам.
Но к кому было обращаться Зоулу, от кого он вел свой род, какие духи ему покровительствовали? И он мысленно потянулся к камню, решив черпнуть из этого родника хоть каплю той силы, что истекала вместе с жемчужным сиянием, силы, что уже однажды помогла ему увидеть свою истинную сущность.
В следующий миг юноша ощутил то, что злобно рвалось к ночному небу из тесной темницы давящей земли. Древко дротика выпало из ослабевших пальцев, и холодный пот проступил на лбу. Что может сделать простое оружие тому созданию, которое приближалось, переполняясь кипящей яростью и неутолимым голодом...
Вверх, вверх, прочь из вековечного заточения, туда, где простор и воздух, где можно выпить соки чужой жизни, хоть на мгновение утолить грызущий голод. Вверх, сквозь тяжелые сырые пласты земли, нехотя поддающиеся силе и твердым когтям.
В вездесущих древесных корнях растекалась воля хозяина леса, заставлявшего их держать, не выпускать на волю жуткого узника, но здесь, вдали от безбрежных лесов, он был слаб. Слишком мало сил таилось в этой хилой роще. И все же белесые хрупкие щупальца, преодолевая ужас своих деревьев, сплетались, вставая на пути плотной сетью. Но что ему, Ырку, порождению темной Моры, вырвавшемуся из своей клетки, эти жалкие потуги. Он, походя, высасывал из них жизнь и крошил сухие, ломкие прутья.
Однако сила леса все же оттесняла в сторону от рощи, да он и не пытался к ней приблизиться. Нужно только выбраться на поверхность, чтобы выполнить обещанное и утолить свой грызущий голод. Там ему назначена иная добыча, горячая кровь.
Раздвинулись последние, густо пропитанные мелкой живностью и корнями трав пласты. Ноздри втянули великолепный холодный воздух, полный запахов живых тварей и тех троих, за кем он пришел.
Сама земля бессильно застонала, выпуская страшного пленника из объятий, и он направился к горящему в ночи костру, у которого жалась друг к другу испуганная двуногая дичь. Ее страх манил, словно сладкий пьянящий аромат нектара голодную ночную бабочку.