Но Савельич держит крепко. Бледное лицо выражает страдание.
- Курчинский, да не стой ты. Беги. Беги.
- Получай, предатель!
Внезапно он вскрикивает. Частично заваливается на землю. Из острой ранки на шее струится словно ручеёк кровь. Она впитывается в одежду, попадает на пальцы, капает на землю...
- Папанька! Он нет, папанька, нет! Что же я наделал?! Прости меня, папанька, прости меня! Прости!.. Это всё из-за тебя, слышишь, из-за тебя! Я убью тебя! Я найду и убью тебя!..
Но Костя уже не слушает. Он бежит. Камни больно ударяются об ноги. Быстро мелькают стены, заборы... Лишь дома он останавливается. В кармане больше нету ножа - видимо выпал, пока он бежал. Сердце стучится словно отбойный молоток. Через час снова трезвонит телефон. Но Костя больше не прикасается к трубке. С него хватит! Хватит! Пускай и этот Савельич и его дьявольская кукла оставят его в покое! А ещё он очень жалеет. Жалеет, что вообще заглянул тогда в ту замочную скважину... В какой-то момент звонок его достаёт окончательно. Один рывок и вилка со шнуром болтаются в руке.
Вечером приходят родители.
- Ты уроки сделал? - спрашивает мать.
Костя мотает головой.
- Ну здорово! Ну молодец! И мышку, я смотрю, достал. Так, давай её сюда!
Костя нисколько не сопротивляется и отдаёт. Ему сейчас не до этого.
На другой день Савельича в школе нет. Нету его и через неделю. Появляется трудовик лишь через две. Ещё более худой и осунувшийся - теперь он точно копия слендермена. На щеке и шее виднеется несколько свежих подтёков. Костя идёт напротив, но тот его даже не замечает. Мутный словно у мертвеца взгляд смотрит в пол. Он проходит мимо и исчезает.
Нету его и через три недели.
И через четыре.