Это время преображения.
Я поднимаю взгляд к небу. Луна сияет ярко, но не может затмить одну из самых ярких летних звезд. Уже осень, но она все еще не опустилась к горизонту, словно хочет утешить меня или со мной попрощаться. Амира, погасла на земле, сияет теперь только в небе.
Ни один приговор не вернет ее. Ни одно наказание не искупит моей вины.
Бета подходит почти неслышно, обнимает меня. Мы стоим, глядя на звезды, и она говорит:
– Может быть, не всех тебе нельзя видеть? Может быть, только тех, кого перевели?
Сны еще дрожат в ее голосе и на кончиках пальцев, ее пробуждение зыбко. И сквозь тревогу за меня, сквозь решимость и смелость, я слышу печаль, – глубокую и темную, как морская вода.
Я сжимаю плечо Беты, спрашиваю:
– Что случилось с тобой?
Она молчит, но потом поднимает глаза, говорит совсем тихо: