Ее голос тоже был здешним – скользил легко, менялся, то глубокий как лесная тень, то прозрачный как облака на рассвете.
– Поэтому я не испугалась, – продолжала Кэри. – Я дралась, чтобы узнать, слабый ты или сильный. – Она улыбнулась вновь, сжала его ладонь. – Я только не знала тогда, на кого охотится этот охотник.
Ветер перемешал их волосы, переплел золотые и темные. И чувства сплелись также: глубинный жар, восторг и нежность отражались друг в друге, разгорались, сияли все ярче. Мысли исчезли, распались на всполохи и звуки, но одна задержалась, звенела эхом:
Мое испытание – завершилось теперь.
5.
Сидя у догорающего костра, он думал: Теперь у меня есть дом.
Кэри спала, положив голову ему на колени, и он не шевелился. Смотрел в темноту, где деревья смыкались ветвями, шептались друг с другом. Перебирал ее волосы – ночь украла их сияние, превратила в туманные волны.
Оленьи шкуры под шатким навесом, едва тлеющие угли в очаге, поляна в лесной глуши – с заходом солнца, снова и снова, Лабарту возвращался сюда вместе с Кэри. Где бы ни бродили они днем, вдоль моря или по берегам ручьев, – ночь заставала их здесь, в охотничьем шалаше.
Моя Кэри, моя земля и мой дом.