Вслух мы никогда не говорили об этом, такое не требовало слов, они были лишни, мы просто расстилали большое одеяло, отданное нам за ненадобностью, ложились под жгучее слепящее солнце и впитывали в себя тихий прозрачный мир весны и лета, полный особой, немногословной тайны, прикосновений вечности и острой сладкой неги - как предвкушение близкой немыслимой радости...
Это случилось в июле.
Мы пробовали покорить наш мир, таинственный полузаброшенный котлован с отвесными стенами, покрытыми трещинами. Первопроходцы, мы поднимались по отвесному склону неведомой горы, закрывающей вход в Затерянный мир. Первым лез я, находя и пробуя места, за которые можно зацепиться, на которых можно утвердить ногу, затем Колька и замыкающей, с припасами - Дина.
Мы поднялись намного выше половины высоты, когда Дина сказала: 'Я падаю'.
Я осел вниз, чтобы перехватить ее, но Колька оказался проворнее, он соскользнул к Дине и подхватил ее.
На глинистой, с отваливающимися пластами поверхности стены они не удержались и сверзились вниз, на самое дно.
По мне, так ничего страшного не случилось, но каким-то образом родители узнали про падение.
Мне перепало мало, а вот из квартиры Дины доносился громкий плач-вой ее матери и бабушки. Да и Колькина мать, похоже, ревела.
Моя пустила только пару слез, зато долго говорила, как мы поступили плохо, а потом ушла к родителям Дины, и ее место занял отец.
Я думал, будет ремень, но он долго молчал, сидя рядом, а потом попросил рассказать, как все произошло.
Когда я закончил, оно снова долго молчал, а потом спросил: 'Ты, в самом деле, спустился вниз, чтобы ей помочь?'
И когда я ответил: 'Да', - он кивнул и произнес 'Ты поступил как мужчина. Но Коля оказался раньше...'
В общем, было много шума. Понятно, что меня держали взаперти, долго держали. А про Дину и Кольку и вообще было не слыхать, даже, когда я уже безнадзорно выгуливался по двору, они не показывались.
Дина появилась только через месяц. Я вернулся из школы, встретил на лестнице ее мать в трауре, спускающуюся по лестнице, а через полчаса прозвенел звонок, и пришла Дина.
'Привет, - сказал я, - Наконец-то! Я тебя заждался. Сильно перепало?'
'А, ерунда, дело житейское. А тебе как?'
'Пустяки, обошлось'.
Она вошла в дом, по-прежнему задорная и непоседливая и, улыбаясь, протянула руку.
Наверное, Кольку выпустили позже, и он объявился через сорок дней, несломленный, невозмутимый, словно ничего не случилось - мы снова были втроем, как и раньше!
Правда, мне отчего-то казалось, что они стали чуть больше вместе, словно появилось нечто, что связало их крепче былых отношений, выделило из нашего союза равных. Возможно, гадал, я это оттого, что Он первый успел тогда протянуть Дине руку, а мне не хватило расстояния и двух секунд.
Днем, во время наших игр, было хорошо, но по ночам, свернувшись под одеялом, я мучительно раздумывал, вспоминая оттенок отчужденности, которая готовилась наползти на прежнюю жизнь.
Они чаще стали бывать друг с другом, и приходили по большей части одновременно, словно до этого прохаживались где-то вместе.