Глава 11
Напряжение над ристалищем достигло апогея, и люди замерли в ожидании решения. В наступившей тишине я услышал, как всхрапнул вороной и у меня возник вопрос, успею ли запрыгнуть в седло, прежде чем уподоблюсь подушечке для булавок? В принципе шансы есть, но такие мизерные, что лучше распрямить плечи и гордо задрав подбородок, высказать то, что думаю о системе правосудия ваннов.
Как показала практика, несмотря на эффектную внешность и хорошо развитую мускулатуру, я не умею ускоряться, как некоторые герои романов в стиле фэнтези. Никаких сверх скоростей и роялей в кустах. Обычный темп среднестатистического воина. Если бы не вороной, меня бы эти трое порубили на кусочки и поплевали на труп, скинув остывшее тело на корм ракам. Я, по крайней мере, на них не плююсь, потому чтоуважаю их доблесть.
Голос конунга прозвучал как гром среди ясного неба. Он вещал долго и, судя по тому, как лучники сняли стрелы с тетивы, это было помилование для меня любимого. Как интересно, выходит, что я увижу закат? Но полностью насладиться радостным моментом я не успел, так как староста из поселения громко крикнул и метнул топор.
Я краем глаза видел движение и собирался пригнуться, но оказывается этого и не требовалось – староста метил в вороного. Чем ему животинка не угодила? За что он хотел его убить? Да, вороной холощеный, то есть в понимании ваннов не мужчина, но этот конь спас меня в бою. Он мой друг, а за раны друзей принято наказывать. Я повернулся к знахарке и, указав на умирающего вороного, показал, что она должна использовать лечебный амулет. Мида отрицательно покачала головой, но я нахмурил брови и знахарка, пожав плечами, подошла к лежащему на боку вороному. В его глазах застыли слезы, видимо ему было больно, а может он понимал, что с такими ранами долго не протянет.
Я не стал следить за действиями Миды, так как знал, что она научилась пользоваться артефактом. Мой взор устремился в сторону старосты ивергов, который медленно обнажил меч и, поигрывая клинком, начал приближаться ко мне. Я был зол на него, но бросаться в отчаянную атаку на такого матерого хищника, равносильно самоубийству. Возможно он не сильнее этих погибших парней, но у него за плечами гораздо больше схваток. И раз он до сих пор жив, то явно не из-за того что отсиживался в тылу. Он не отягощен доспехами и не утомлен боем, как я предыдущей схваткой. К тому же его шкура в отличие от моей не украшена свежей раной. Хотя порез на моих ребрах сложно назвать серьезным ранением, все равно при движении я испытываю легкий дискомфорт. А староста действительно осторожный убийца. События не форсирует, в лобовую атаку не бросается, держится на определенной дистанции, чтобы в случае необходимости сместиться с линии удара. Мне до его мастерства, как пешком из Москвы до Магадана.
Как же драться с тем, кто читает твои движения, словно раскрытую книгу? Он ведь и в глаза не смотрит, а следит за плечами. А я по пояс голый и любое сокращение мускулов видно невооруженным глазом. Чует мое сердце, допрыгался я. Такого мечника нужно чем-нибудь удивить, иначе он из меня нарезку сделает и вспотеть не успеет. А какой сюрприз может преподнести человек из технического мира, который брал в руки меч лет тридцать назад, и то просто для того чтобы ощутить себя древним богатырем?
Раскрутить мельницу одним клинком? Не пойдет, можно остаться совсем безоружным. Качать маятник, как Тайсон на ринге? Не смешно, староста сместится и дождется, когда я выдохнусь. Провести перекат через плечо? Так он видел этот прием и однозначно пригвоздит меня к земле.
Хотя, когда я писал роман об одном каскадере, то посмотрел видео некоторых реконструкторов. Они разбирали по гравюрам из книги мастера меча Фиори де Лебери приемы итальянской школы по работе двуручным мечом и показывали их в видеороликах. В руках у меня так называемый каролинг – одноручный обоюдоострый клинок с длинным долом, то есть широким углублением в мягкой сердцевине. Такое оружие на Земле было популярно приблизительно до двенадцатого века, пока рыцари носили кольчуги. Потом лезвие начали делать тоньше, а меч остался показателем статуса аристократа. В настоящих боях такие клинки стали не актуальны из-за того что ими почти невозможно разрубить латы и кирасы.