- Смотри, - Саша показала Матвею на конек крыши, - видишь, маленькая пика, - Матвей кивнул, а я не сразу поняла, что она имеет в виду, но рассмотрела деревянный брусок, формой похожий на наконечник пики. - Это знак, что семья отправила на войну воина. Где-то одна, где-то две пики.
- - На какую? - спросил Матвей, разглядывая крыши, - с фашистами?
- Нет, это раньше, при царе, - Саша рассмеялась, но была довольна, что отвлекла мальчишку.
Вскоре мы вошли в небольшой сквер, засаженный кустами сирени, роз и пионами. Дорожки в сквере были выложены камнем, в тени стояло несколько садовых скамеек, а посреди раскинулась клумба с анютиными глазками. За ней - обычный дом, но над дверью - табличка: "Сельская библиотека".
Нас встретила хмурая женщина в джинсовом платье. Она несла куда-то стопку книг, окинула нас недовольным взглядом и спросила:
- Что вам? Из программы?
- Нет. Мы хотели бы старые газеты посмотреть, - ответила Саша.
- А вы записаны?
- Нет, - Саша растерялась.
Библиотекарь неожиданно смягчилась:
- Ну и как вы, незаписанные в библиотеку, хотите что-то посмотреть?
- А здесь нельзя? - вмешалась я.
- Все равно, надо записаться.
- Запишите нас, - попросила Саша.
- Паспорт нужен. Есть у вас паспорт родителей?
Я поняла, что наш поход бессмысленный. Хотя уже одно то, что мы уехали от Погорелицы на целый день, меня радовало. Библиотекарь спросила:
- Вам, наверное, нужна определенная информация? - Мы с Сашей кивнули. - Спрашивайте, если что есть, покажу, но надо будет потом подойти с паспортом или мамы, или папы.
Саша посмотрела на меня, и я спросила:
- Что-то о Погорелице у вас есть?
- Какой Погорелице? - в вопросе было столько удивления, что я поняла - не знает.
- В прошлом веке здесь был пожар, сгорела усадьба на том конце села, - продолжила я. - Вот мы и подумали, может в газетах что есть?
- Вы знаете год, когда был пожар? - Я отрицательно качнула головой. - Так вы что, за весь прошлый век собираетесь газеты проверять? - Она уже не хмурилась. - Вы лучше старожилов поспрашивайте. Они легенды местные берегут. Или в церковь сходите. Там у священника мать еще жива и в памяти, ей уже за девяносто. Ее спросите, она любит поговорить.