— Главное, увести его подальше от Лохду, — вмешался мистер МакИвер. — Так, чтобы не мог вернуться сюда ближайшие лет двадцать.
— Мистер Голд, больше глупостей делать не будете? — проговорил Док в самое ухо Голда. — Могу я вас отпустить?
— Можете…
Голд вполне мог освободиться и при помощи магии: преимущество дока было скорее в эффекте неожиданности, чем в силе захвата. И в пришедшей невовремя мысли, что совершив ещё одно убийство на глазах у сына, Голд снова оттолкнёт его от себя. И на этот раз, возможно, навсегда. Но почему Пен позволил себя скрутить? Неужели он так ослабел?
Голд спрятал кинжал обратно во внутренний карман и под охранное заклинание, оправил задравшиеся рукова пиджака, взял услужливо протянутую Маккре старшим трость и шагнул к сыну.
— Как ты чувствуешь себя, сынок?
— Нормально, — голос Хэмиша звучал непривычно хрипло, — нормально. — Хэмиш изобразил на лице что-то вроде ободряющей улыбки, и как подкошенный упал на траву в очередной раз схватившись за грудь. Алекс, все это время державшая Питера Пена на мушке, выронила ружьё и кинулась к возлюбленному.
— Вот магия и потребовала оплаты, ведь сделка не завершена, — пропел Питер Пен. — Ну… или дело в том, что яд, которым я отравил его сердце начал действовать. Хочешь потивоядие? Тогда свою вещь я получу прямо сейчас.
— Отпустите его, — сказал Голд, но Лахи-младший всё ещё держал Пена за руки. — Умоляю, не пытайтесь его одолеть, — Голд оглядел всех присутствующих. — Этот яд… У нас нет выхода.
— Не так-то много он и просит, железку, заметил Лахи младший.
— А он этой железкой нас всех не покоцает?
— Зависит от того как вы будете себя вести, — проговорил Пен ломко. — Отпусти же меня, болван!
Лахи разжал руки, отступил на шаг.
— Так-то лучше.
Мальчишка протёр запястье и забрал протянутый ему кинжал.
— Всё без обмана, — заметил он, взвешивая оружие на ладони. — Ты больше не будешь пытаться меня убить, Тёмный, — приказал он и продолжил добробродушно. — Это ни к чему. Я даже выполню свою часть сделки. Хотя… — Пен склонил голову к плечу, — в ней можно было найти лазейки. Но я не стану этого делать и проявлю великодушие… потому что это будет забавно.
Он выкинул вверх правую руку — и откуда-то из-за облаков спустился сгусток тьмы. Тень. Спустившись к Пену, она протянула ему половинку к скорлупы кокоса и маленькую фляжку.
Питер Пен присел на корточки рядом с распростёршимся на траве Хэмишем и Алекс, сидевшей на земле и удерживающей его голову у себя на коленях.
— Открой глаза, — потребовал вечно юный колдун.
Хэмиш пошевелился, его веки Хэмиша дрогнули и он посмотрел на Пена темным, расфокусированным взлядом.
— Ты сам сделал эту чашку, — сообщил Пен. — Я хранил твою память в ней. Не забавно ли, я одновременно даю тебе и противоядие… и яд. — Пен звонко рассмеялся. — Потому что память это несвобода. А любовь — клетка. Ты ещё поймёшь.
Пен перелил содержимое фляги в половинку кокоса и протянул самодельную чашку Алекс.
— Напои его. — Алекс судорожно кивнула. — А ты, Бейлфаер, попрощайся с папочкой. Ваше воссоединение было не долгим. Хотя, — усмехнулся Пен, — когда память к тебе вернётся, ты, возможно, будешь даже благодарен, что я избавил тебя от его общества.
Хэмиш никак не реагировал на слова Пена, только ловил ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Его губы посинели, почти почернели, а лицо покрыли испарина и смертельная бледность. Алекс аккуратно влила ему в рот противоядие, и с каждой его каплей взгляд Хэмиша приобретал все более осмысленное выражение: