− Что ж… Может, до тебя наконец дойдет, что ты, паршивый щенок, обязан слушаться меня и не возникать, − прошипел Гестер. В ту же секунду раздался второй свист. Удар пришелся четко между лопаток принца. Только сильно стиснув зубы, он сумел сдержать крик боли. А она была просто невыносимой. От хлесткого удара мгновенно открылись старые раны. Грязная вода на полу частично окрасилась в алый. По всему телу малого пробежалась дрожь.
Замах. Свист. Следующий удар был намного сильнее предыдущего. Кровь брызнула уже из новых ран. Тело мальчика повернулось на цепях. Третий не заставил себя ждать. Кажется, королю было плевать, куда попадет его плеть: по спине или по любой другой части тела. Он просто продолжал наносить удары, превращая наказание в самую настоящую пытку. Хрустальные слезы градом катились по щекам Вэриана, голос уже охрип от криков, которые он был не в силах сдержать.
Ударов через двадцать пять Гестер немного выдохся и опустил руку с плетью, желая немного передохнуть. Снял сына с цепей и бросил на пол. Удивительно, но тот был все еще в сознании и даже мог немного шевелиться.
− Ну что, щенок? Дошло до тебя? Я тут главный. Только я. Будешь мне еще перечить? − сузил глаза, с презрением смотря на еле шевелящийся окровавленный комочек, совсем недавно напоминавший человека.
Вэриан тяжело дышал. Все его тело била сильная дрожь. Волны боли накатывали одна за другой. Лежать в этой отвратительной жиже было до ужаса противно, но юный принц не мог сделать ровным счетом ничего. На слова своего отца он смог лишь немного приподнять голову и посмотреть на него потускневшим взглядом окровавленных от лопнувших сосудов глаз.
− Я… Н-ни…ни з-за ч-что… н-не ст-тану п-пов-винов-ваться… п-под-добным п-прик-казам… − с трудом выговорил он. Эти слова для Гестера были словно красная тряпка для быка. Его глаза налились кровью и вспыхнули небывалой яростью.
− Да как ты посмел такое сказать мне?! − сходу схватил мальчика за волосы и поволок по полу. Подобное стало еще более страшной пыткой для избитого юного тела. Протащив его от стены до стены, Гестер довольно сильно бросил его в одну из них. − Подумай над своим поведением как следует, гаденыш! − злобно выпалил он, затем резко развернулся и пошел отсюда прочь. Ведь он король, у него куча дел. Ему некогда заботиться о сыне, которого он собственноручно избил до полусмерти. Снова.
Несколько часов Вэриан пролежал в ледяной застоявшейся воде. Было неизвестно, сколько крови он потерял, но несмотря на это, мальчик все еще находился в сознании.
Только спустя все это время в помещение зашла Сайла. Ахнув, девушка поспешила скорее к нему. Она должна была, нет, просто обязана помочь тому, кто сейчас больше всего на свете нуждался в помощи.
− Господи… Ваше Высочество… Что же это творится-то?.. − развернув принесенную с собой чистую простыню, служанка бережно укутала холодное и окровавленное тельце. Белоснежная ткань вмиг стала алой. − Ох… Потерпите немного, господин Вэриан… Скоро станет легче… − она быстрее понесла мальчика в его покои. Только там можно было не бояться, что кто-то что-то узнает, только там была возможность хоть как-то ему помочь.
Сайле было безумно жаль юного принца. Подобного она не пожелала бы даже врагу, чего уж говорить о невинном мальчике. Это же насколько нужно быть жестоким…
Служанка была единственным человеком во всем дворце, которому Вэриан доверял безоговорочно. Она знала абсолютно все его мысли, знала, за что король так издевается над своим первым сыном, и прекрасно понимала, что юный принц делает все правильно. У девушки были свои моральные устои; для нее было недопустимо подобное издевательство над ребенком. Да и принуждение к издевательствам над другими… Это было невыносимо для нее.
Однако Сайла не могла даже попрекнуть короля законом. Ведь большинство из них написал он сам. Как написал, так и отменить может, и изменить. Это пугало служанку больше всего. Ведь из-за одного неосторожного слова могли пострадать тысячи. Только эти мысли сдерживали ее.
Оказавшись в покоях, девушка отнесла Вэриана в ванную комнату. Она прекрасно понимала, что сейчас ему будет ужасно больно, но очистить раны от всей той грязи было просто необходимо. Мальчик все еще находился в сознании, но будто пребывал в прострации. Он совершенно не осознавал, где находится и что сейчас происходит. Он лишь ощущал сильнейшую боль в каждой клеточке своего тела.
Служанка бережно смыла все чистой прохладной водой, стараясь как можно меньше травмировать его. После этого приступила к обработке каждой, даже самой маленькой, ранки. За все это время Вэри даже не дернулся, не издал ни единого звука. Сайла не знала, о чем он думает, не знала, в порядке ли он (хотя ответ был налицо).
А на самом деле…
Перед его глазами все еще стояло обезумевшее лицо отца. Боль была настолько сильной в те минуты, которые, казалось, длились вечность, что хотелось просто сдаться, разреветься в голос и молить о пощаде, поклясться в вечной верности… Да что угодно, лишь бы эта невыносимая пытка поскорее прекратилась.