За три дня пути мною не было встречено ни единой души, ни даже следов. Казалось, разревусь прямо на месте, увидь человека. Лить слёзы, конечно же, не стала, вместо этого подобравшись и настороженно поглядывая на старика в потёртом зипуне. Э-эх, с этой погодой надо было стянуть тулуп с хутора, пускай тот и был совсем не по размеру. Тогда не хлюпала бы сейчас носом и не хрипела. Чувствовалось всё же, что скоро ударят настоящие морозы, и одеяло тогда уже не спасёт.
Расслабилась, вот дурёха! Шла себе да ворон считала, вот и подобрался кто-то почти вплотную, вынырнул из кустов как шут из заводной коробочки, напугав до демонов. Я-то подумала, что полянку не видать с дороги – удобная и хорошая, ягод рядом, опять же, много. Уселась голубику за обе щеки уплетать, а по сторонам головой вертеть позабыла.
– Прости старика, малой, обознался чутка. – В блёклых глазах промелькнула грусть.
Меня окинули взглядом. Старик пожевал губы, приветливо улыбнулся и протянул руку. Я оставалась всё так же напряжена, готовая в любой миг сорваться и дать дёру. С кем это он меня спутал? Что здесь делает?
– Заблудился, грю? Как звать-то?
– Марисс, – тихо буркнула я, вовремя вспомнив, как одета, и встала.
– Риша, значится? – Старик озадаченно похлопал глазами на свою руку, которую я так и не пожала, и хмыкнул. – А меня Элоем кличут. Из какой деревни бушь? За ведьмовским цветком шёл?
Тихо угукнула в ответ и шмыгнула носом. Понятия не имела, о каком таком цветке шла речь, но пусть уж думает, что пришла за ним. Не верилось, что кто-то сможет выслушать и принять историю про чародеев, ритуал и Кирино. Так что лучше помолчу.
Старик на моё согласие покачал головой и тяжело вздохнул, что-то бормоча про безмозглую молодёжь, готовую за ради слушков костьми лечь, а чудо выискать. Ага. Значит, цветочек не простой, а «сказочный». Лекарственный, что ли?
– Кто болеет хоть? Мать? – нахмурился он и цыкнул.
Угадала! Но если молчаливо соглашусь и сейчас, буду подозрительно выглядеть? Надо что-то ответить, голос подать. Вроде этот Элой плохим не кажется. По крайней мере, не напал сразу и какое-то участие проявляет.
– Не, дядь. Сестрёнка. Слегла в прошлом месяце от чародейской хвори.
Сказала первое, что пришло на ум. И, судя по сочувствующим кивкам старика, попала в точку. Про чародейскую хворь я слышала от нянюшки Берты, которая в детстве чудом спаслась – повезло, что в тот день через их деревню проезжал Владеющий, согласившийся помочь. Никто не знал, откуда приходила эта болезнь, заразиться мог как один человек, так и целое селение, а иной раз выкашивало целые города. Кто-то уходил из жизни сразу, другие преодолевали хворь сами – и становились только здоровее, – но в большинстве случаев вылечиться без колдовства не получалось. Сами маги при этом не болели ею вовсе и лечили далеко не всех и не всегда, чаще всего – за приличную сумму. Почему тогда болезнь назвали чародейской, я так и не поняла.
– Недобрые здесь места, – Элой потёр переносицу и глянул через плечо. – Пшли, заночуешь у меня, а с утреца покажу тебе, как из леса на тракт выбраться. Разберёшься же, как от Серых Мхов идти?
– Ага, – бодро закивала я.