Лорд вновь испытал это странное удивление. Ярость охватила всё его тело и теперь от неё не останется даже капли крови.
— Как ты смеешь противиться мне?! — бешено прошипел он, сжимая пальцы сильнее. Он буквально вжал её тело в стену, чувствуя исходящее тёпло и запах. Такое живое, яркое и… острое.
— Зачем ты так… поступаешь… ведь м-можно просто попросить, — её голос охрип, но слёз на глазах не было.
Волшебник резко отпустил тонкую шею. Его тело чуть дернулось, словно испытало удар током. Она откашлялась, громко поглощая необходимый воздух.
— Пожалуйста, Том, позволь мне закончить молитву и потом я всё покажу…
— Не обращайся ко мне по этому имени! — оборвал её Тёмный Лорд. В этот раз он вдавил в её шею кончик палочки. Видимо, прикасаться к ней было столь неприятно, что руки его чуть дрогнули.
Глаза Джинни раскрылись.
— А как мне называть тебя? — она была растеряна, ведь раньше он просил звать его Томом, когда ещё жил в дневнике. Для неё он даже сейчас был тем призраком из блокнота в чёрной обложке. Лорд сделал шаг к ней, оглядывая горящими глазами.
— Я — Лорд Волан-де-Морт! — тихо прошипел волшебник. — И ты, дрянь, должна знать это как никто другой.
У него возникла удивительно хорошая мысль расчленить это тёплое тело, источающее удущающе-сильный аромат лаванды.
— Волан-де-Морт, — спокойно протянула она.
Может быть, дело было в тембре девичьего голоса, в котором не было дрожи и визга. Лишь ласка и некая теплота… но позвонки мужчины словно облили тягучим медом.
— Мне нужно молиться, чтобы искупить свой грех, — нечаянно вырвалось из её уст.
Джинни решила нарушить этот странный момент интимности. Магия окружала её и грозила затопить, но только теперь хотелось нырнуть в дьявольское желание своей проклятой сути. Палочка сильнее впилась в плоть, а из пустоты возникло большое кресло.
— И в чём твой грех, малышка Джинни? — Лорду было любопытно и странно. Эта девчонка умудрилась противостоять ему, не дав пробить ментальный щит своего разума.
— Я отвечу это только священнику на исповеди, — она прижала чётки к груди. Оскалившись, тёмный маг резко приблизил своё лицо к ней.
— Что ж, тогда давай я приведу к тебе эту мразь в рясе и буду медленно рвать его на куски, чтобы ты смотрела? — он шипел более резко и отрывисто, почти с наслаждением упиваясь испугом гриффиндорки. Её губы раскрылись со всхлипом, а рука сильнее сжала бусины.
— Не надо, пожалуйста я… я скажу, — она смиренно опустила глаза.
Лорд прекрасно видел в темноте. Его кровавый взгляд не упустил деталей бледности девичьего лица, переходящей в стыдливый румянец.
— Так в чём твой грех, Джиневра?
Почему его интересует это? Зачем он так яро пытается узнать позор её жизни? Но правду скрывать нет смысла, ведь она всегда была искренна с ним… с Томом и теперь Волан-де-Мортом.
— Мой… грех… в порочном желании моей плоти, — прошептала она с закрытыми глазами.
Добить до конца или нет? Какой зелёный птенец не страдает этим пороком буйных гормонов? Малолетние глупцы, ведомые инстинктом животного порыва. Самая тупая и скучная жертва…
Но только он, Лорд Волан-де-Морт никогда не признавал в себе низменных порывов бренного тела. Только холодный разум и сила, что источалась на кончиках пальцев и палочки. Он давно усмирил в себе этот смертный удел… до момента той откровенной пытки на собрании. Но жажда новой изощрённой издёвки билась в его худом, высоком теле. Словно он надеялся найти оправдание этой своей слабости. Волшебник вновь приблизил себя к ней, ухмыляясь тонкими губами.
— Что за желание и почему лишь одно?
Мужчина ожидал смущения и причитаний напару со жгучей ненавистью, что дало бы толчок к дальнейшему мучению неугодной девчонки.
Но вместо этой стандартной эмоциональной какафонии пришла… просьба. Мольба и теплота янтаря её глаз смешивались в ударную волну… просьбы о прощении. Ручки прижались к груди сильнее и девичье тело задрожало.
— Желание агонии… и боли, что несёшь лишь ты…