Азирафель плюхнулся на сиденье, рядом с ним уселся Кроули. По большому экрану побежали титры и название фильма, замелькали первые кадры. Азирафель почувствовал рядом со своей ногой горячее бедро, и, не удержавшись, положил на него ладонь.
Кроули будто ждал этого жеста. Его рука мгновенно накрыла ладонь Азирафеля, их пальцы переплелись. Азирафель повернул голову и увидел, что Кроули пристально смотрит на него. Очки он снял, в темноте кинозала они были совершенно ни к чему. В его глазах отражался свет от экрана, и Азирафель, весь вечер после ухода из «Ритц» ощущавший себя пьяным, хотя они не пили ничего, кроме пары бокалов шампанского, будто мгновенно протрезвел.
— Кроули… — прошептал он еле слышно, так как звуки начавшегося фильма заглушали его слова. Но Кроули услышал. Он повернулся к Азирафелю всем телом.
— Кроули, — продолжал Азирафель почти с отчаянием в голосе. — Кроули.
Почему-то его горло не могло произнести больше ни одного слова, он был способен сейчас только повторять это имя.
Кроули обнял Азирафеля за плечи и осторожно притянул его к себе. Их лица были так близко, что Азирафель различил в темноте искры, мерцающие в глубине глаз Кроули. Наверное, у него самого сейчас глаза горят не меньше, подумалось Азирафелю.
— Кроули, я до сих пор не могу поверить… — прошептал Азирафель.
— Просто поверь, — так же тихо ответил Кроули, и его дыхание обожгло щёку Азирафеля.
— Это ты… Ты здесь… — ангел поднял руку и погладил любимое лицо, провел пальцами по лбу, по щеке, скользнул по шее.
Кроули непроизвольно сглотнул.
— Это мы, — поправил он Азирафеля. — Теперь — всегда мы.
— К этому надо привыкнуть, — кивнул Азирафель и прильнул губами к губам Кроули.
И ничего не произошло. Земля не разверзлась у них под ногами, Небеса не поразили их молнией, вулкан не проснулся внезапно под полом кинотеатра. Десятки зрителей впереди них, уставившись в яркий экран, спокойно смотрели кино. А ангел и демон самозабвенно целовались в последнем ряду, наплевав на все перипетии сюжета.
Они едва вспоминали, что надо дышать, целуясь так страстно и отчаянно, словно мир собирался рухнуть в любую минуту. Азирафель закрыл глаза, потому что всё равно их застилали слёзы. Его руки слепо ощупывали лицо Кроули, пальцы цеплялись за волосы, ощущали на чужих щеках теплую влагу.
Целовать Кроули было сладко и горько одновременно. Но горечь прошла очень быстро. Слезы высушил жар, который таился в них обоих, который они оба вынуждены были скрывать веками, а теперь он, наконец, освободился. Азирафель чувствовал, как волны обжигающего пламени, исходящие от тела Кроули, от его жадных губ, накрывают его самого. Удивительно, но у него ещё остались капли разума, чтобы подумать с беспокойством, не загорелся бы кинотеатр от этой страсти. Но Кроули продолжал целовать его, углубляя поцелуй, выдыхая со стоном ему в рот, и Азирафель больше не смог удержать в голове ни одной мысли.