— Ха, всегда пожалуйста, — тихо подал смешок Эрен.
И те ушли.
========== Запись тринадцатая: Наконец-то, разговоры по душам - Часть вторая ==========
Армин вошёл в кабинет Эрвина через минуты три после нашего с ним разговора. Кроме него, в освещённой свечами кабинете, находились Майк, Ханджи и Леви, попивающий дымящийся чёрный чай. Эрвин дал рукой знак, мол, запри дверь, ибо разговор не для чужих ушей. Армин, сделав два шага назад, осторожно выглянул за дверь, осмотрелся по сторонам и после закрыл его на два оборота замка. Сидевший рядом Майк пригласил его сесть за стол. Армин кивком поблагодарил его и сел напротив.
— Ну, как он там? — начал расспрашивать его Майк. — Живой?
— Живой, вроде, — ответил Армин. — Чувствует себя неплохо. Так он, по крайней мере, пытался в этом меня убедить.
— А ты что думаешь, Армин? — теперь уже Эрвин спросил. Армин, прокашлявшись, выложил свои мысли:
— Я ни на что не хочу намекать, но, кажется, Калькуль чем-то серьёзно болен. И явно очень давно. Например, когда мы с ним разговорились ещё тогда, на стоянке. Мы с ним болтали о том о сём, а потом его глаза в какой-то момент стали чёрными. Не только зрачки почернели, но и белки. Всего на секунду. Я, естественно, испугался. И в ужасе спросил, что это с ним такое? Он лишь отмахнулся, будто мне это под впечатлением показалось. Потом на самом допросе, когда вы его решили «испытать на честность», его глаза опять на секунду почернели. Кроме того, его выражение лица сделалось безучастным. Опять же на какой-то миг. И это при том, что его жизнь висела на волоске… А сейчас, когда мы пришли к нему, то обнаружили его дверь запертой изнутри. Когда же мы отперли его ключом, то увидели его сидящим за столом, а в его руке что-то похожее на флакон, и тот его сунул к себе в карман, стоило мне подать голос. На осторожную попытку спросить его о состоянии Калькуль мигом сменил тему, будто не заметил вопроса. А когда я уже прямо спросил его про обследование, тот лишь отмахнулся, мол, подумает об этом. Но недолго. Наверно, чтобы я отстал с расспросами.
— Как я и думал. Наркоман. Ты уверен, Эрвин, что нам нужны торчки? Я бы не…
— Тише, Леви, — Майк перебил его и получил презрительный взгляд в свой адрес. Леви этим показал, что хоть он и замолчал, но остался при своём мнении.
А тем временем, Армин предположил:
— Командор, вы же не думаете, что он и правда сидит на них?
— Возможно, — задумался Эрвин. — На самом деле таких «возможно», уже накопилось несколько. Ты считаешь, что Калькуль чем-то хронически болен. Капрал думает, что он сидит на этом препарате, как торчок. А кое-кто ещё… — прищурив один глаз на Ханджи, продолжил, — посчитал, что он подавляет в себе что-то. Как одержимый.
— Ну, а что? Чем не вариант? — возмутилась Ханджи. — Если он взаправду болен, чего же он от помощи отказывается?
— Может он заразить нас боится? — предположил Армин. — Поэтому не рискует, а занимается самолечением? Может их ему кто-то прописал?
— Может быть, — ответил Леви, отхлебнув ещё чая. — А может он их спёр или убил у кого-то ради кайфа? Или того хуже…
— Куда уж хуже то?
— И опять же ничего не ясно, — подытожил Эрвин. — С ним одни сплошные загадки. А риск растёт.
— Эрвин, всё просто, — предложила Ханджи. — Давай просто заставим его лечиться и всё. Начнёт возмущаться, то скручу по рукам и ногам. У меня и инструменты есть. Я, чтоб ты знал, столько тестов для него приготовила…
— А ты не боишься, что это заметят? — искоса взглянул на неё Майк.
— Чересчур велик риск, — отказал Эрвин. — У него и так легенда белыми нитками сшита и трещит по швам. Кроме того, речь идёт о сохранении доверительных отношений.