— Ханджи. Не отвлекайся, пожалуйста.
— А, точно. Что для тебя любовь?
— Любовь? Нет, не слышал.
— В смысле? У тебя что нет подружки?
— Увы, нет и не было. Как-то плохо складываются отношения, когда смерть за тобой бежит.
— Получается, ты девственник?
— Увы. Я в этом совсем уж дебилоид.
— Ммм… — с явным сожалением протянула Ханджи, — ладно. Надеюсь, хотя бы здесь ты найдешь себе девушку. Тут у нас куча красавиц.
— Ханджи…
— А, да. Прости, снова отвлеклась. Изменил бы ты что-нибудь в своем прошлом?
— Всякому бы нашлось, что поменять.
— Что для тебя есть дружба?
— Непозволительная роскошь. Плюс огромный риск. Нарваться на предательство.
— Убивал ли ты человека?
— Убивал, конечно. Люди в зоне отчуждения на группировки поделены. И в большинстве случаев, они терпеть друг друга не могут. Да и кроме этого, человек сам по себе бывает опасен. Поначалу конечно эмоции зашкаливают, переживания по первому убийству переживать непросто. Но потом привыкаешь. Когда убиваешь, скажем, десяток.
— И какие эмоции ты испытывал?
— Где-то сожаление, где-то радость, а где-то и вовсе ничего.
— Как относишься к сожалению, жалости?
— Не время для жалости. Тут все просто: Или ты или тебя.
— Как относишься к новым знакомствам?
— По возможности не знакомлюсь. Чтобы не привязываться. Но сами знакомства полезны. Не более.
— В чем твоя главная жизненная цель?
— Остаться в живых.
— Какова твоя жизненная позиция?
— Держусь особняком. Не люблю быть на чьей либо стороне.
— Проявишь ли ты жалость к врагу?
— Для жалости нет места. Я уже говорил: не сожрешь ты - сожрут тебя.
— Будешь следовать приказу или самовольничаешь?
— Нет, приказы это не мое. Своя голова на плечах есть, сам умею думать.
— А кто для тебя убийца?
— Каждый из нас в какой-то степени убийца. Не буквально.
— Как спасёшься от преследования?