Но до тех пор пока в столице не примут решения, здесь, в провинции, никаких неосторожных движения в отношении действующих чиновников высокого ранга предпринято не будет. Это не значит, что Димушкин сейчас живёт спокойной жизнью и в ус не дует: он носится по встречам, собраниям, конференциям, по домам влиятельных людей округа, обсуждает, решает, заключает. Всё для того, чтобы остаться на плаву после шторма.
Даша обнаружилась на третьем этаже, вместе со своей подругой, Мариной.
– … а он что? – услышал Валера, когда подошёл к приоткрытой двустворчатой двери в гостиную.
– А он сказал, что надо уезжать. – ответила Даша.
– Куда? В Москву? – спросила Марина.
Звякнул хрусталь.
– Нет, не в Москву. – Даша вздохнула. – Совсем не в Москву…
– И куда же? – снова звякнул бокал.
– Не сказал. – ответила Даша. – Не знаю, что теперь и будет…
– Да ничего не будет! – рассмеялась Марина. – Тебе радоваться надо! Куда-нибудь на тропические острова улетите! Будешь коротать дни на солнечных пляжах, с «Дайкири»[5] в руке…
Этот момент Валера выбрал для того, чтобы войти.
– Здравствуйте. – поздоровался он, открывая дверь.
В каминной комнате, у не очень хорошо разожжённого камина, в кожаных креслах сидели Марина и Даша.
Марина представляла из себя женщину ближе к пятидесяти, но старательно выглядящую на тридцать пять, причём ценой неимоверных усилий: Даша рассказывала, что у Марины весь день отнимают всякие омолаживающие процедуры, спа, фитнес, что питается она исключительно невкусными, но полезными продуктами, а также, что операций она перенесла столько, что хватило бы подправить внешность до премиум-уровня десяти женщинам. Сейчас же Марина представляет из себя женщину с противоестественно правильным носом, толстыми губами, которые, по задумке мастера, должны были быть «чувственными», но получились толстыми пельменями, веки её тоже подверглись хирургическому воздействию, причём в итоге получилось перманентное выражение «да что вы говорите?» на лице. В итоге Валера мог бы высказаться насчёт этой блондинки, дескать, не всегда изобилие денег идёт на пользу, но никогда себе такого не позволял. Ему дали понять, что здесь он никто и звать его никак.
– Привет, Валер. – улыбнулась Даша.
Вообще, жизнь с Валерой явно пошла ей на пользу, так как она явно перестала себя морально изводить и зажила наконец-то той жизнью, «которую заслуживает». Она сама так сказала в одну из ночей.
– Здравствуй, Валерик! – приторно улыбнулась Марина. – Прекрасно выглядишь сегодня!
– Вы тоже, Марина. – не остался в долгу Валера.
Правда, она выглядела, на взгляд Валеры, не очень прекрасно, причём не только сегодня, но определённо: существуют ценители и такого.
– Я продукты закупил. – поделился новостями Валера. – И домой к себе заехал, оставил там кое-что.
– Хорошо. – кивнула Даша. – Приготовь, пожалуйста, машину, нам с тобой нужно будет прокатиться кое-куда.
– Машина готова. – сообщил Валера. – Но я всё проверю.
– Будь лаской. – улыбнулась Даша.
Марина зачем-то чуть раздвинула ноги, видимо, хочет таким образом соблазнить его или дать какой-то намёк, но Валера поддаваться не собирался, ему и так проблем хватает…
Обиженно надув свои и без того раздутые губы, Марина отвернулась к камину.
Спустившись вниз, Валера вышел во двор и для приличия открыл багажник, якобы проверять что-то. Он закурил и думал.
Значит ли то, что Димушкин навострил лыжи, грядущие проблемы для Валеры?
Надо ли убираться подальше, на случай грядущих проверок?
Возьмёт ли Димушкин с собой свою жену?
Брать ли её с собой Валере, если Димушкин не возьмёт?
Скурив две сигарета, а затем ещё и проверив на всякий случай английский движок, Валера проводил взглядом молча ушедшую Марину, а затем увидел на балконе Дашу.
– Валер, зайди! – позвала она.
Валера вошёл внутрь и поднялся на второй этаж. Даша стояла возле чучела атакующего медведя, которого убил не Димушкин, и медленно допивала «Дайкири».
– Я беременна, Валер. – сходу сообщила она.
– Поздравляю. – холодно ответил он ей.