Мимо нас пробегали одетые в строгие чёрные костюмы и галстуки клерки и ковыляли артритными ногами двухсоткилограммовые старухи.
Всё это пёстрое собрание ело, пило, смеялось, целовалось и занималось любовью в свободных закутках между домами.
Внезапно Хенрик подпрыгнул, как иноходец, и громко сообщил пространству: «Хихо де пута!»
Я удивленно оглянулась:
— Ты это кому?!
— Да, уроды!— нервно ощупывая зад, сообщил мне благоверный.
Ага.
— Здесь не понимают по-испански, это бывшая португальская колония, — на всякий случай предупредила я. Как оказалось, не напрасно.
— Сын шлюхи, — по-немецки выразительно озвучил вывод Хенрик и предложил, — Давай поедем на такси!
***
Всю ночь с небес периодически выливали воду. Из окна наблюдала этот удивительный процесс.
Внезапно водопад из мутной густой, цвета молока, воды со стуком падает на асфальт, потом в океан кто-то кидает пучок остроконечных молний, и все затихает на какое-то время, чтобы повторить процедуру заново, охлаждая горящие сердца сладколюбивых бразильцев…
Утром небесная канцелярия отчиталась о галлонах потраченной жидкости и отправилась на завтрак, а мы сели в такси и помчались под звуки румбы к узкоколейке, везущей крошечные туристические вагончики на гору Корковадо с водружённым на ней символом христианского мира. И вот, железная дорога уже упирается в две сотни ступеней Караколь, а последние, наконец, приводят к крестообразной фигуре Христа-Искупителя.
Но паровозик нас не повёз.
— Там туман, ждите,— пояснили нам.
— Сколько ждать? — вяло интересуется Хенрик.
— Часа четыре, а, может быть, и до завтра, — бодро рапортует кассир.
Мы разочарованно отходим от кассы.
Перед нами стоят жестикулирующие русские. На их лицах отчётливо напечатана бессонная ночь, но они бодры, а один из них внезапно выскакивает на проезжую часть, перегородив собой проезд небольшому грузовичку, и начинает довольно быстро что-то бормотать с использованием разговорника оторопевшему водителю.
Тот, поначалу, злобно крутит головой, но потом, явно понимая, что от него хотят, начинает торговаться.
От группы отделяется дама, лет пятидесяти, в коротких синих шортах и футболке с надписью «Женюсь +», и, приблизившись к нам, спрашивает:
— Вы тоже на гору? Поехали с нами, с Вас сорок реалов.
Хенрик, быстро прикинув калькуляцию, жизнерадостно кричит «ОК», и мы лезем в грузовичок.
Русские переговариваются своими гортанными словами, и я улавливаю «Нахер фриц?» и «Гитлер капут», после чего они жизнерадостно ржут и… угощают нас баночным пивом!
Не проходит и получаса, как мы входим во чрево гигантской статуи.
Поднявшись в лифте над облаками, рассматриваем туман, под которым бушует страстями город и шумит океан. Потом посещаем магазин с фигурками Христа разных размеров и модификаций и, повторно пожертвовав местному населению свои реалы, съезжаем вниз с весёлыми русскими.
Они из Москвы, представились и, не интересуясь нашими именами, бодро зовут нас Фрицами.
Мы живо откликаемся, за что получаем ещё по банке и пакет чипсов, в который, впрочем, лезут руками все и, тыкая пальцами в проходящих нетрадиционных граждан, громко ведут им счёт.
Оказывается, что грузовик везёт нас в сторону Сахарной головы, и мы, пользуясь гостеприимством, продолжаем путь.
***
На эту гору нас поднимает фуникулёр. Вначале, на небольшую горку с природным заповедником, через который проложены благоустроенные дорожки.
Люди неторопливо передвигаются среди нависающих над головой мхов и лиан.