— Но, Николас! — разочарованный вздох Феи был настолько четким, что Джек расслышал его ещё на лестнице, не поднимаясь к большому залу, где, судя по голосам, возле горящего камина разговаривали Туф и Северянин, — Я не могу не беспокоиться, и мои крошки странно себя ведут! Да, и я стала уставать, прошу тебя, давай всё обсудим с другими! Детки... Ты знаешь, какие воспоминания у них становятся важными в последнее время? Остальные должны знать...
— Ну, Туоф, нет причин беспокоиться, ты ведь знаешь, опасности нет. И я не хочу, чтобы ты портила себе настроение и создавала ложную тревогу. Думаю, у тебя просто стало больше работы, дети за последнее время стали ещё более неугомонными, вот от их активности ты и вымоталась.
— Но как же? Я ведь чувствую, что всё становится другим... И дети, они... — на этом моменте Туф печально вздохнула, и наверху повисла относительная тишина, разбавляемая лишь треском горящих поленьев, да звоном бубенцов где-то поблизости.
— Ты устала, Туоф, просто устала. Поверь, тебе нужно лишь отдохнуть, и ты поймёшь, что ничего страшного не происходит. Доверься мне, опасности никакой нет.
— Да. Ты как всегда прав, Николас. Я... Я просто устала.
Тогда Джеку едва хватило сил сдержать и не ворваться в зал в ту же секунду с порывом ледяного ветра. Он лишь сильнее сжал посох и дождался, пока они договорят о незначительной теме зубных крох, которые сегодня собрали меньше зубок, чем обычно и о новых идеях для игрушек. После того, как с легким шелестом крыльев, Фея вылетела из дома Северянина, он, набравшись смелости и прикусив язык, чтобы не выпалить всё с горяча, поднялся к Хранителю Рождества. Николас, несомненно, был рад его видеть. Расспросил о новостях из больших городов, последнем визите к Джейми, но после крайне невнятного ответа Снежного Духа оставил пустую болтовню, поняв, что тот настроен на совершенно другой разговор.
— Северянин? — кратко позвав, начал Джек. — Почему ты не придал значения словам Феи? Вдруг что-то вновь начнётся, или нам... Нам ведь действительно стоит обсудить изменившуюся обстановку. Мы должны проверить, вдруг это из-за Кромешника, вдруг он вернулся? И Туф плохо. Она должна... — Дух Зимы осёкся, и Северянин воспользовался этим, не дав ему продолжить.
— Она должна выполнять свою работу и не накручивать себя сверх всякой меры, — намного более строго, чем ожидал Джек, бросил Николас. — Как и все мы, Джек. Как и ты. Мы приносим радость и сохраняем веру. Мы должны оберегать этот мир, а не являть ему свои проблемы, и тем более, не раздувать из мухи слона каждый раз, когда Фее что-то кажется, — Санта устало вздохнул, и, погладив бороду, отвернулся к камину. — Туоф слишком устала. Она ищет второе дно там, где его нет, потому, что постоянно опасается, и я её понимаю, но причин для беспокойства нет. Луноликий не предвещал ничего опасного ни детям, ни нам. С того самого дня никто не видел Кромешника или его тени, сны у детей спокойные и светлые, их не мучают кошмары, и в нас верят, Джек. Все идёт хорошо, и я хочу, чтобы так и оставалось.
— Тогда почему на глобусе с каждым годом становится всё меньше и меньше огоньков, Николас? — порывисто подлетев ближе, почти выкрикнул Снежный Дух.
— Потому, что дети вырастают и забывают нас, теряют веру в чудо. Ты ведь прекрасно знаешь, что взрослые не верят...
— Тогда ответь на последний вопрос: «Почему на месте угасших огоньков — детей, которые выросли — не начинают светиться новые? Новые подросшие дети, которые должны верить?»