***
— А ты уверен? Может, я хочу посмотреть! Да, что ж ты… — Джек всхлипывает и вновь тихо приглушенно стонет. Но горячие сильные руки уже не обнимают, а шарят под толстовкой, ненавязчиво так подбираясь ближе к краю бридж. И Джек в последний раз посылает все остальные идеи и праздник куда подальше.
— Там ничего нового, правда, а здесь темно и тихо. Согласись?.. — Король коварно улыбается и заново переключается на вкусную шею Морозного Духа, заставляя того выгибаться и тихо постанывать, — А после ко мне, и отказы…
— Заткнись!.. — Джек с какой-то сумасшедшей улыбкой прерывает своего Темного Духа и вновь срывается на жадный поцелуй, обнимая Кромешника за шею и позволяя всё-таки посадить себя на это чертово трюмо, и пошло раздвигает ноги, намекая явно не на невинный расклад сегодняшней ночи.
— Доиграешься, Снежный, — в перерывах между укусами, и такими уже развратными стонами парнишки, предупреждает Король Кошмаров, но ничего не имеет против всхлипывающего и льнущего к нему Джека, дергая мальчику ближе к себе, и втягивая в новый глубокий и жадный поцелуй.
Здесь, наверху, слишком сумрачно — единственный торшер пусть и освещает этот маленький закоулок в коридоре, но явно недостаточен, и тени стелются по ковровым дорожкам и прячутся на стенах. Но Джека устраивает. Устраивает и теплый полумрак, и тяжелые пыльные шторы, задернутые не до конца, так что можно видеть белые ледники севера, устраивает и это жесткое, но старинное трюмо, на которое можно облокотиться. Всё устраивает, особенно так желанно запускать руку в черные волосы и отвечать на влажный горячий поцелуй, тихо постанывая от накатывающего удовольствия.
— Может, к черту праздник уже сейчас? — едва отрываясь от мужчины, жалобно выспрашивает Ледяной Дух и тут же закусывает губу от болезненного укуса на шее.
— Хочешь домой? — усмехается Питч, и зализывает красный след от своих зубов на бледной коже.
— Джек, ты… — Северянин, ничего не подозревавший и шествующий по коридору в поисках Джека, так и замирает, находя Хранителя Радости в объятьях Короля Кошмаров.
Только вот Фросту плевать на случайного свидетеля, а Кромешнику тем паче, и мальчишка не успевает даже ответить, как его опять утягивают в очередной крышесносный поцелуй, на который он ну никак не может не ответить.
— Вы… Вы совсем ошалели! — через минуту ступора и наблюдения за всем этим безобразием взрывается Ник, повышая голос, отчего Джек всё-таки отвлекается и расфокусировано смотрит на Норда, — Вы… Это же… На трюмо восемнадцатого века! Джек, а ну живо слезь!
— Угомонись, Хранитель, я его уже забираю, — перебивает возмущенного Северянина Кромешник, оглядывая Джека пошлым многообещающим взглядом, — Празднуйте без него, ибо этого нахаленыша не будет, как минимум, неделю.
Ник не успевает на это ответить, ровно хоть и что-то сказать Джеку, потому что мальчишку вновь увлекают в поцелуй, а черная дымка в следующее мгновение скрывает двух Духов и переносит в далекие подземелья.
— Совсем оборзели! — возмущается обалдевший Санта через неполную минуту. Он задумчиво чешет бороду и ещё раз придирчиво осматривает трюмо, но убедившись, что антикварная мебель в порядке, со вздохом облегчения спускается вниз, бурча что-то про ненужные закоулки в замке и слишком озабоченных Темных да Ледяных Духов.
Комментарий к IV Сказка
Лис же обещал…) Маленькая вкусность для моих дорогих читателей.
========== V Сказка ==========
Первая сотня лет — это стужа, злоба, обида, боль, разочарование… Тьма.
Да, Тьма. Она пришла под конец той сотни, что прошла после моего воскрешения. Тьма была слишком мощна, необузданна, но не та же, что сковывала в ледяной воде — другая. Слишком теплая, бархатистая, извивающая мелкими паутинками. Она появилась на опушке изумрудного леса и долго подманивала к себе острыми нитями. А потом… я увидел того, кто ей повелевает. И впервые подумал, что, может, не так уж и плохо быть Духом?