И сколько же здесь лицемерия и мнимой силы. А ты… Ты разыгрываешь их как детей, на том самом озере: Кошмары — твоя личная свита, они играют тоже прекрасно, подчиняясь твоим приказам. А я мельком смотрю на защитников веры и не понимаю, как можно быть настолько слепыми и уверенными в собственной победе?
Неужели ни у кого не возникает и мысли, что, как бы не ослаб Король Кошмаров, его верные слуги и тени никогда не причинят ему вред? Или вы считаете, что Он боится своих же творений? Что за глупость? Но мою улыбку и ликование глупые Хранители неверно толкуют и считают, что я ликую вместе с ними над побежденным Кромешником.
Наивные существа.
Я теперь Хранитель, и глупо приношу присягу. Ну, как бы, раз играть, то до конца? Только почему меня не покидает чувство, что это только начало?
А уже той же ночью, из замка Северянина меня незаметно похищают тени, и я вновь оказываюсь в объятьях жестокого Короля Кошмаров.
— Подготовка закончена… Что на счет игры, Джек? — играючи пробегаясь губами по моей шее шепчешь ты, а я просто уже хочу послать к черту весь мир и всех Хранителей, наконец отдаваясь в твою власть.
— Только ненадолго, — плевать, после столь долгого расставания могу позволить себе каприз, — Я хочу вернуться к веселым снегопадам, детям, играм с Кошмарами и главное… к тебе. Только к тебе, Питч…
— Тогда буди меленьких Хранителей и, с глазами полными ужаса, объясняй, что Кромешник вновь напал на тех несчастных детишек. Так уже и быть, я устрою им настоящую адскую игру на весь оставшийся месяц, однако финал на этот раз полностью твой, мой Снежный. Устрой себе незабываемое веселье…
Комментарий к V Сказка
Та-дам!) У Лиса ноут в ремонте, но когда пришла такая идея не смогла не написать на чужом компе. Это конечно не прода к макси, но надеюсь хоть немного поднимет вам настроение и скрасит ожидание.
V.S Да, стилистика здесь необычная, вообще хотела в POV и мрачную эстетику, но хз как получилось, так что не бейте сильно тапками, Лис писал на эмоциях)
========== VI Сказка («На изломе рубежа») ==========
Первая часть
Птицы, птицы, черные, красные, разные. Птицы летают повсюду, тихо щебеча, и их хлопанье крыльев создают странную жестокую какофонию, а красного так много — этих крыльев, их перекрывают и черные — жестокие два цвета, которые не приносят спокойствия, лишь нагнетают, заставляя напрячься.
Хлопок рядом с его головой, и вот в общую толпу птиц врезается одна большая — ворон, черный ворон подобен самой ночи, той самой любимой и знакомой Джеку.
Карканье ворона, и на странность другие птицы подхватывают его, и вся их трель и щебетания в одну секунду оборачиваются карканьем, а с красных крыльев стекают первые капли, такие же красные — липкие.
Хлопанье черных крыльев над его головой, и дрожь окатывает юное тело, карканье кликающие горе птицы, и все они теперь вороны, что кружат над ним, закрывая небо, а те что были с красными крыльями подобны каплям кровавого дождя.
— Да прекратите уже! — рявкает мальчишка ввысь, силясь перекричать паникующих воронов, остановить их неумолимое нашествие, увидеть хоть ещё один клочек фиолетового вечернего неба.
Где он? Почему птицы? Почему так много? Почему ему так страшно?
Он ведь был дома?..
Джек вскрикивает, когда одна из птиц задевает его острыми крыльями, и он видит на предплечье, через слегка разрезанную ткань толстовки, кровавое пятно которое медленно расползается, пропитывая ткань холодной кровью. Но ведь крылья не могут ранить? Резать?
«Проснись!»
Фрост качает головой и жмурится, окруженный со всех сторон птицами — жестокими воронами сулящими погибель.
Что происходит? Где он?
И дождь, кровавый, жестокий дождь, он начинается, окропляя его мелкими багряными каплями.
— Не надо! Не смей!
Джек не поймет свой крик — он орет во всю глотку, но не слышит себя, он не знает, из-за чего меняется пейзаж, рушась у него на глазах мелкими черными осколками, вместе с крыльями стеклянных липких воронов. Дух Мороза испуган до дрожи в душе, и загнано вообще не поймет, где он? Почему так резко голова начинает раскалываться, а паника только быстрее подступает к горлу тошнотворным комком.
«Очнись!»
Его надломленный вскрик, когда рядом с босыми ногами падает и разбивается на тысячу осколков очередная липкая птица. Джек уже давно не испытывал столько чувств одновременно, и так надеялся что больше никогда их не испытает, но нечто глубокое, жестокое, пробирает его до костей и не позволяет сдвинуться с места. Ему словно дают наблюдать за тем, как мир на его глазах рушится кровавыми осколками.