— Ээ… Да, я иду. А вы тут что делаете? — Лучшая защита — это нападение.
— Обсуждаем расписание. Теперь вы с Майком будете постоянно ездить в школу и домой, милая.
— Мааам, мне уже скоро шестнадцать.
— Макс, детка, ты больше не будешь ходить в Хоукинсе пешком и тем более одна. — Мистер Уилер ласково улыбнулся, вкоючив опцию «Самый обаятельный отец года».
— А как же здоровый образ жизни?!
— По выходным мы будем ездить на природу, а в школе у тебя есть физкультура.
— Спокойной ночи. — Макс взмахнула своими рыжими прядями и ушла наверх.
Девчонка устало упала на неразложенную постель. В углу валялись незаконченные работы. Нужно было ещё много чего сделать.
Но тонкие руки потянулись за кровать.
К тайнику.
Обычная картонная коробка, в которой помимо заначки в виде двадцати долларов и запасов шоколада было ещё кое-что. Холст небольшого формата. И масло.
Макс начала писать портрет одного очень известного человека, который последние года три заполнил всю её голову, почти все мысли и вот уже им заполняется сердце. Чувства — это палитра, на ней очень много цветов. Все они совершенно разные. От смеха до колик в животе, от лёгкой радости, от ужасно приятных мурашек до горьких слёз, до огненной ненависти, до разрушающей безумной ярости. Всё это было внутри и посвящалось человеку, портрет которого Макс пишет уже шестую неделю. Копна смольных кудрявых волос, идеальный череп с высоким лбом, пропорциональными скулами и острым подбородком. Большие, чаще всего чёрные глаза. Ресницы на них прямые, что странно, если сравнить их с кудрявыми прядями на голове. Длинный, как у хищной птицы, нос. Смешной, но не менее красивый. Губы. Ох… вот они сложнее всего. Макс прорисовывает их уже вторые сутки. Сначала она думала над цветом. Он, конечно, не меняется, как у глаз, но из-за привычки данного Демона их вечно закусывать, они могут быть от бледно-бордовых до ярко-вишнёвых. А что насчёт текстуры?..
Макс её почти не знает, потому что для того чтобы это знать, нужно целоваться с изображаемым.
Хаа…
Уилер.
–Майк, можно я тебя поцелую в губы, чтобы понять какие они на ощупь. Это нужно для портрета, который я пишу по твоей физиономии. — Макс сама же краснела и смеялась от своих мыслей.
А после грустила. Этого ведь никогда не случится.
Но ей уже не было стыдно. И мысли о том, что это ужасно, кощунственно и, мягко говоря, неправильно, уже не стучались в сознание. Они в нём давным-давно повесились от безнадёжности.
Что толку себя вечно грызть за такое. Бесполезно. Эта ситуация напоминает что-то между любовью в женатого человека и человека с твоей ориентацией.
Да, Макс теперь отлично понимает геев и лесбиянок. Хотя бы потому, что они не могут ни с кем даже поделиться своей «проблемой». Родители уж точно не помогут когда узнают, если не откажутся от тебя во время каминг-аута.
И как обычно вся тоска и все болезни у художника выливаются на холсты.
Макс не знает, зачем она это делает. Наверное, чтобы он, хотя бы нарисованным, был с ней. Вы спросите, а не проще ли сделать фото?
Ну, предложение сделать совместное фото будет почти ничем не отличаться от предложения поцеловаться.
Такие у них взаимоотношения. К тому же фото есть. Из путешествий и отдыха. Где они все: Тэд, Сьюзан, Майк и Макс. Но это другое.
Когда пальцы левой руки обхватывают кисть и прописывают каждую тень, каждый рефлекс. Макс чувствует, будто сама, вживую прикасается к нему.
Что ж. Это её маленький секрет. Форматом 20×40. Который она возможно после завершения сожжёт в камине или возьмёт с собой, когда решится на побег из Хоукинса.
В дверь постучали. Мэйфилд вздрогнула. Баночка с водой упала на пол и чудом не разбилась. Быстро закинув холст за кровать, Макс повернулась к входящему.
Майк.
— Привет, можно? — Это так странно. Наблюдать за тем, как Уилер-младший соблюдает манеры и правила хорошего тона. Тем более с ней — Макс.
— Да… Я вроде уже спать собралась. –Макс поправила на себе футболку и чуть ссутулилась, потому что уже сняла бельё.
— Ага, я вижу. — Подросток присел на корточки и поднял банку и пару упавших кистей. — Макс, у тебя скоро день рождения и родители решили подарить тебе этот день. Ты можешь сделать тусовку, пригласить кого-то, а они уедут, короче. — Майк исподлобья глядел на рыжеволосую. Макс улыбнулась.
— Угу, то есть до школы я сама дойти не могу, а вечеринку закатить в одиночку — это, пожалуйста? Двойные стандарты, тебе не кажется?
— Нет, не кажется. — Майк ухмыльнулся. — Я ведь останусь. Для того чтобы…
— Контролировать.
— Присматривать.
— Майк, спасибо конечно, но нет. Да и к тому же мне некого приглашать. Единственный человек, которого я хочу пригласить, он… Он уехал. И я даже его нынешнего адреса не знаю, потому что он обрубил все контакты. — К горлу Макс подкатил ком. — У меня больше нет друзей в Хоукинсе. –Благодаря тебе, Уилер. — Макс глубоко вздохнула.