Тягучий, плавный спросонья голос зашептал, затягивая внутри новый тугой клубок возбуждения: — Хлопнуть по попке? Ммм, мне нравится эта идея.
Не заставляя Рей ждать, одна жгучая ладонь требовательно примостилась у нее на заднице, незамедлительно и совсем недвусмысленно сжимая. Этот жест еще сильнее стянул комок вожделения, оглушая искренней нежностью.
Сил для каких-либо слов не было.
— Боже, какое же доброе утро, да? — пробормотал сзади Бен, еще сильнее зарываясь в растрепанные волосы и смешно закидывая на Рей и Кайло руку. — Черт, Кай, ты… ты горишь!
— Что?! — нервно заерзав, недоуменно подскочила Рей, руками пытаясь перевернуть, а на деле просто оглядывая вальяжно развалившегося рядышком обнаженного Кайло, что на вид вроде как и не дымился. — В смысле горит?
— Все хоррррошооо, — пробормотал Кайло, мило щурясь спросонья и не шевелясь, дабы помочь Рей осмотреть его со всех сторон.
— Черт, Рей, он прямо горит! Охрененно! — воскликнул Бен, снова тыча указательным пальцем в брата. — В смысле, он всегда как ледышка был, я даже предлагал на нем мясо летом морозить. Мерз постоянно.
— Сейчас мне жарко и мне хоррррошооо…
Рей фыркнула и только снова завозилась, пытаясь выбраться из облапивших со всех сторон рук, как Кайло неуловимым рывком, совсем не вязавшимся с его сонным видом, подмял ее под себя, милостиво оставив брату совсем немного. Почему-то столь неожиданный факт окончательно успокоил ее, но не дав утихомириться полыхающему по всем телу пламени.
— И чего это мы такие напряженные, а? — шепча в ухо, Кайло нарочито неторопливо провел по плечу и цепляясь за шею, принялся массировать ей чуть застывшие мышцы. В новый контраст ласке Кайло, Бен ногтями прошелся по позвоночнику, хмыкнув на тихий стон Рей. Сама она невольно шарила одной рукой по его бедру, отведя ладонь назад. — Сердечко-то наше как бьется, а?
Наше! Наше! Наше!
Рей просто прикрыла глаза, позволяя себя изучающе щупать, неизвестно откуда уже зная, что сейчас Бен снова улыбался очень светло и так ярко, что будь его улыбка солнцем — она бы уж точно ослепла. Впрочем, ей и глаза открывать не надо было, чтобы определить, кто нежно касается губами рта, а кто нахально затыкает ее стоны языком, самыми подушечками пальцев собирая предательскую влагу и раскрывая уже набухшие складки для брата, явно снова намеревавшегося нежно наказать ее.
— Хорошая девочка… Уже готова…
— Тише, тише, сладкая, тише, — неразборчиво бормотал Кайло, кривя уголками рта, словно ему было очень больно погружаться в тесноту ее лона. Все равно Рей почти ничего не слышала, задыхаясь от глубокого поцелуя от Бена и уже почти воспарившая на небеса. Она уже и не разбирала, чьи плечи оглаживает, чьи же волосы спадают ей на лицо и чьи губы шепчут что-то очень кроткое, но такое искреннее.
— скажи… покажи… расскажи….
— РейРейРЕй… Покажи нам, Рей, как тебе больше нравится, Рей… Может, ты хочешь… Хочешь иначе, Рей? Может, вот так, — внезапно замерев очень-очень глубоко в ней, рвано выдохнул Кайло. — Может, ты хочешь, чтобы я был как Бен?
Рей нечаянно вскрикнула, тут же заглушенная новым поцелуем, едва Кайло медленно покинул ее… и тут же жестоко вбился, снова аккуратно отодвигаясь.
— Осторожнее…
И снова вырвал резким толчком еще один беспомощный крик.
— Вот так больше нравится, Рей? — не теряя темпа, прохрипел Кайло, сгорбленным разбитым чудовищем нависая сверху.
— Не надо, Кай… Не заставляй ее снова выбирать…
Снова ощущая себя растекшейся лужей, Рей непонимающе глядела, как сидит на самом краю кровати обнаженный Кайло, уперев локти в колени и застывшим взглядом буравя пол. Доведя ее до края, тот сразу слез с нее и уселся как можно дальше. Бен же просто гладил ее по лицу, спрятав свое у нее на шее.
— Так. Какого хрена? — со вздохом и почему-то нестерпимой виной на душе, твердо спросила Рей, выбираясь из-под плеча Бена. — Что происходит?
Оба брата просто молчали. От Бена прямо несло чудовищной тяжестью какого-то ужасного секрета, Кайло же так и сидел, излучая жуткую ауру вселенской злобы и разрушительной ярости. И никто из них не смотрел на нее.
— Эй! Да что такое? Эх. Ладно, что я опять сделала не так? — гораздо злее произнесла Рей, уже сидя на коленях посреди кровати, невольно вытягивая уголок сбитой напрочь простыни и прикрываясь им.
Блаженная тишина в голове сменилась бездонной тоскливой ямой, но Рей мысленно уговаривала себя, что она тоже человек и вообще-то имеет право хоть на какие-то объяснения, прежде чем ее выкинут прочь.