— И чего же вы хотите за эту информацию? — Накидываю на плечи рюкзак, и подхожу к столу.
Боуэн не сводит с меня взгляда своих чёрных-чёрных глаз, в которых будто бы горят огоньки. Огни, которые зажигает предвкушение. Изнутри светится. И как тут не верить, что ему эта ситуация более чем по душе? Хочет сказать, но тянет. До последнего тянет. А я нервничаю. Всё сильнее и сильнее. До дрожи в руках, до боли в груди.
— Поцелуй. — Он улыбается, ожидая реакции.
А я не знаю, что чувствую. Это что-то довольно необычное. Эта «цена» совсем не звучит ожидаемо, нет. Но и неожиданной её назвать нельзя от слова совсем. Очевидно? Тогда бы я не спрашивал. Предсказуемо? Уже ближе.
Чувствую, как сердце пропускает удар. Не знаю, хочу ли. Знать, разумеется. Всё равно ведь пообещал, что не буду лезть в это.
Интересно было, чего он ждал? Какой реакции? Наивно верил, что я соглашусь? Не было на то похоже, смотрел он с явной насмешкой. Считал, что откажусь? Самооценка не позволила бы ему такого. Не то, чтобы у меня был вариант сбежать, но… Нельзя же быть таким проницательным, да и не знал он ничего обо мне. Тем более, чтобы делать ставку на такой ход развития событий. Или же иной. Во избежание которого, я делаю пару шагов к выходу. Такой сценарий уже терзал мою голову. Одной ночью. Больше думать не хотелось.
— Так вам не хватает одной Кэсси? — Как-то через чур искренне звучит. Я удивлён. И он удивлён. Такого он не ждал. И я не ждал. Ни того, что заговорю об этом, ни того, что назову её так. Обычно к ней таким образом обращались подруги-коллеги.
— При чём здесь вообще она? — Когда удивление спадает, наконец спрашивает Боуэн. Спрашивает с немалым раздражением. И я понимаю, что переступил опасную черту. Только бежать уже поздно. И некуда.
— На да, хах, можно было бы назвать имя любой из наших преподавательниц. Младше сорока, или… — Его это немало задевает. До такой степени немало, что он сжимает ручки кресла так сильно, что на них точно должны остаться следы. — И старше… Старше скольки, десяти?
Боуэна просто трясёт от злости. А я такого заряда адреналина давно не получал. И мог бы получить ещё с ноги в живот, раз так десять — сказал бы такой хлюпик про меня подобное, так и поступил бы. Но Боуэн не такой, нет, он ранит иначе. Он ранит словами.
— А ты небось, ревнуешь? — Шипящий шёпот, кажется, звучит в моей голове. Как удав. Его голос, его гипнотизирующий взгляд, и словно свитые им кольца сжимаются на лёгких. И сжимают. На пару секунд я полностью теряю способность как дышать, так и говорить, так и мыслить. Но как только эти способности ко мне возвращаются, я резко разворачиваюсь, и вылетаю из класса. Всей душой жалея, что вообще полез к нему. И пожалел даже. Было бы чего. Он получил по заслугам, и даже меньше.
Настроение, мягко говоря, испорчено. Окончательно и бесповоротно. И все попытки Мэй улучшить его — абсолютно бесполезны. Тем не менее, мне всё же удаётся подобрать слова, чтобы успокоить её. А для себя я слов подобрать не могу.