Тест проходил в гробовой тишине, которую нарушали лишь скрип грифеля о бумагу и размеренные, тихие и даже вкрадчивые шаги Сандерса. Я чувствовал себя крайне худо. Не в физическом, как раньше, а именно в плане эмоциональном. Будто бы находился под прессом, который беспощадно давил, ломал и измельчал каждую мою косточку поочерёдно. К концу урока я был жутко уставшим, и потому на геометрии совсем не соображал. Только рисовал на полях карандашом треугольнички, пребывая в каком-то полусознательном состоянии.
На физре лучше не стало. Все были какие-то пассивные, апатичные. Себя чувствовал не лучше, но пытался держаться нормально. Меня пугало состояние Мэйбл. Она была… Как обычно. Как всегда радостная, улыбчивая. Только в её глазах плясали огоньки жизни. У меня не было ни единой идеи по поводу происходящего.
На середине следующего урока нам было задано написать сочинение. Разумеется, всё что я в том состоянии смог осилить было парой слов. Остальные справились не лучше. Мэй же рисовала что-то в черновике. Как объяснила позже: «Тема не вдохновила.».
Наконец наступил последний урок. Я надеялся тихо просидеть его. Без происшествий. Потому медленно подымался к нужному кабинету. Уже у двери меня остановил леденящий душу крик. Нужно сказать, что крыша — не место для прогулок детей. Потому «люк» на неё закрыт. Ключи есть только у охранника. Потому первой мыслью и было, что с ним «что-то» случилось. Разумеется, я тут же рванулся проверять.
Сперва мне даже показалось, что на крыше никого нет. Чуть погодя я заметил багровое пятно, диаметром с метра два, а потом поднял голову, став свидетелем поистине великого падения. Стоит сказать, что падавшее нечто меньше всего напоминало человека. Но вот стоило ему соприкоснуться с крышей, как оно тут же приобрело форму. При чём было такое ощущение, будто бы смотришь на всё не просто в замедленной съёмке, а в обратном порядке. То, как кровь собралась обратно в «пюре из костей и внутренностей», а потом всё это стало человеком я запомнил точно на всю чёртову жизнь.
На этом «чудеса» не закончились. Так как этот «мясной мешок» встал — до жути неестественно, — а потом, как в той же обратной перемотке задом подошёл люку и спустился вниз. И только я успел отойти, как из земли в воздух стали вздыматься капли дождя, и всего за пару секунд небо стало пасмурным. Сверкнула молния, прогремел гром и всё побелело…
— Не боишься так всю жизнь проспать, а, бро-бро? — Мэйбл стояла перед партой, опираясь на руки, поставленные по обе стороны от меня.
— Всё же рановато я вернулся. — Потянувшись, посмотрел в окно. Собирались тучи.
— Что-то не так? — Сестрёнка выглядела сбитой с толку. Я надолго завис.
— Это был…последний урок? — От вопроса ей легче не стало.
— Ну, вообще-то да. Ты сегодня как в тумане. Может лучше ещё пару деньков отлежишься?
Отмахнувшись, собрал всё с парты и вышел из класса. Никого уже не было. Как видно проспал я не пару минут.
— Почему сразу не разбудила? — Я обернулся, только вот класс был пустым. Пару секунд отчаянно пытался сообразить, что происходит, и только потом с ужасом осознал…
«Потому что я не проснулся.» — Все внутренности враз покрылись ледяной корочкой. Сперва сонный паралич, потом осознанные сновидения. Страшно было представить, что дальше.
Самое отвратительное заключалось именно в осознанности. Так как знания, что находишься в безопасности не мешает сознанию беспощадно искажать действительность. Я попытался взять себя в руки, хотя паника и заставила обняв себя за плечи нескончаемо шептать себе «проснись».
Школа выглядела как обычно. Как обычно утром. Когда вокруг ни души. Ученики ещё не пришли, а те преподаватели, кто находились в кабинетах закрывались на ключ, разбираясь с бумажной работой. Потому ничего страшного. За исключением, разумеется, нереальности происходящего. И именно эта фальшивость, эта…
— Постановка? — Слова затерялись где-то у меня в голове. — Классика жанра.
Хоть с передвижением проблем и не было, — пространство не искажалось, никаких эффектов «скольжения», — но забыть об осторожности не удавалось. К тому же, я знать не знал, как и чем должен закончиться этот кошмар. Потому спускался по ступенькам с опаской. Человеческий мозг непредсказуем, никто не может знать, что именно за образ он создаст. Тем более, для того, кто видел столько чертовщины… Что же снится Форду?