Набравшись смелости, поворачиваюсь в сторону, где, как я думала, увижу прибавившееся количество орков, но вижу лишь, как эти самые приспешники тьмы разбегаются в разные стороны, визжа и пыхтя.
Свет внутри меня начинает неистово биться и рваться наружу, что раньше никогда не происходило. А в душу закрадывается настолько отвратительное и липкое ощущение, что хочется вывернуть ее наизнанку и промыть под проточной водой.
— Нам нужно убираться отсюда как можно быстрее, — не шевелящимися губами произношу я, понимая, что магия моя не станет просто так приходить в бешенство. Гэндальф коротко кивает мне, снова начиная подгонять полуросликов, которые уставились в темноту. Но у меня у самой не получается отвести взор от клубящегося Нечто, что так стремительно приближается к нашему отряду. Чувствую мертвую хватку на своем запястье и вскоре понимаю, что Леголас насильно тащит меня прочь.
Отмахнувшись от странного ощущения, начинаю бежать по мосту, уже не обращая внимания на то, что под ногами моими есть целая куча ничего, кроме бушующего пламени. И стоит сделать только один шаг, как я стану частью этого «ничего».
Добегаю до середины моста, после чего снова оборачиваюсь. На краю разлома стоит далеко не просто клубящееся нечто. Огонь откликается на его появление, чуть ли не начинает петь оды о его возвращении. Размеры и мощь существа давят и пугают. В одной руке Балрог, а, к нашему несчастью, это именно он, зажимает меч, что так похож на язык пламени, а в другой — бич со множеством хвостов.
— Погибель Дарина, — только и получается сказать у Гимли. Бедный гном широко распахнутыми глазами смотрит на ужасное чудовище, которое-таки и заставило всех гномов покинуть Казад-Дум. И это зрелище, кажется, становится последним, что ломает надежду на наше спасение. Гимли в отчаянии опускает секиру и закрывает глаза.
— Балрог, — слышу, как тяжело вздыхает Гэндальф. — Теперь понятно. Что за злая судьба! А я так устал! — тени пролегают под глазами волшебника, усталость оставила сильный след на лице Митрандира.
Тем временем Балрог уверенно начинает приближаться к нам. А вот орки, воодушевленные пришествием могущественного союзника, явно поднялись духом и готовы на новые свершения во славу того, кому они там служат. Темная фигура, увенчанная множеством языков пламени, становится все ближе.
И с каждым его шагом Свет в моей душе становится все более неуправляемым. Я уже чувствую, как он растекается по венам. И мне даже не надо бросать взгляд на руки, чтобы понять, как все мое тело покрывается тонкой паутинкой, сотканной из чистой энергии моей магии.
— За мост! — увидев меня, грозно начинает кричать Митрандир. — Помни, там, где есть Свет, всегда найдется и Тьма, — уже не крича, говорит мне маг. Эти слова сбивают меня с толка и абсолютно не нравятся. Что он задумал? — А теперь бегите! Этот враг вам не по силам. Я задержу его. Бегите!
Громкое «нет» вырывается наружу, когда меня насильно стаскивают с моста. Крепкие руки держат меня, но отряд стоит на месте, не способный покинуть того, кто провел нас через всю Морию. Сквозь пелену отчаяния и злости смотрю на то, как устало Гэндальф опирается на жезл, а рука с Гламдрингом опущена. Его лезвие ярко сияет холодным белым светом.
За стуком собственного сердца не слышу абсолютно ничего. Все меркнет на фоне нервов и переживаний, которые я сейчас испытываю. Со всей силы наступив на ногу того, кто меня держит, при этом заехав кому-то локтем по ребрам, вырываюсь на свободу.
Мне хватает секунды, чтобы наложить стрелу на тетиву, дать волю Свету, напитывая ею стрелу и выпустить ее в сторону Барлога. Но я прихожу лишь к тому, что обращаю внимание существа на себя. Его огненно-красные глаза упираются в меня, словно видят меня насквозь.
Я вижу в них саму Тьму. И что-то внутри меня щелкает, Свет будто засыпает, оставляя меня слабой и беззащитной перед древним демоном Мории. Вздрагиваю под тяжелым взглядом и делаю нерешительный шаг назад. Но разве это может спасти от могущественного существа?