Она, еле доплелась до этого стола и, буквально, упала на него сама, как только эти двое князь Жорж Мансарди и барон Алан фон Трюдо прикоснулись к ней. Словно уже добровольно, точно это должно было ее избавить от новых мучительных страданий.
По указке главного священника и руководителя ночного собрания в красном церковном балахоне положили ее на сам стол головой к нему, своими руками расправив девице аккуратно ее белокурые вьющиеся шикарные длинные волосы по сторонам вокруг ее лежащей головы. Затем, сняв с ее рук и ног, металлические оковы перекрепили их к металлическим вмурованным в камень петлям на самом столе, распиная ту по сторонам и краям каменной столешнице ритуального алтаря и жертвенника для подношений своему ночному Божеству.
Все шло по строго установленному религиозному правилу.
Первосвященник своей черной ночной демонической паствы, количеством более ста человек. Открыл большую на изголовье перед лежащей с разбросанными по сторонам белокурыми длинными волосами головой двадцатипятилетней девицы книгу в черном из человеческой кожи переплете старинную книгу. На обложке которой, как и на первой ее титульной странице была печать самого дьявола и преисподней Люцифера.
Александр Лотре стал читать писание на латыни, переключаясь еще на какой-то неизвестный язык, даже не арамейский и не шумерский. Это был странный язык, известный только ему одному и членам его личной дьявольской религиозной секты. Это был язык, на котором была написана вся раскрытая лежащая пред головой будущей кровавой жертвы вся книга.
Стало, что-то происходить и не стоило мешкать. Ему показалось, сам его Повелитель и Бог, которому он так рьяно и верно, служил, присутствовал уже здесь. Вернее, его незримая, пришедшая из недр и глубин самого огненного и ледяного Ада ипостась.
Под громкие псалмы и молитвы Люциферу, гулким летучим эхом разносящиеся по всем сторонам замковой ночной залы черного церковного храма сам воздух стал каким-то тягучим и непроницаемым.
Александр Лотре взял в руки золотую под жертвенную кровь чашу и острый блинный ритуальный с золотой рукоятью остроконечный двусторонний нож. Больше похожий, на кинжал. По своему виду и форме.
В большой замковой зале с высокими потолками и опорными арочными потолками и колоннами замерцал в потолочных подвесных современных больших люстрах электрический свет. Стоящие по краям ритуального большого каменного алтарного стола и самого алтаря со статуей крылатого архангела Люцифера замерцали и задергались, точно от дуновения незримого и неслышимого ветра горящие огнем черные в шести лучевых подсвечниках свечи. Закачались сами замковые каменные высокие стены. Даже заходил, туда и сюда, сам выложенный полированным камнем пол под ногами стоящих уже на своих коленях и воздевших руки к небу ночных черных сектантов братства «Черный Лотос».
Померк почти совсем сам горящий с зале электрический в люстрах свет. Многие даже совсем погасли, как и черные стоящие рядами в подсвечниках из золота свечи.
В тот же момент, все было сделано четко и быстро.
Острый отточенный, точно бритва двусторонний нож кинжал был вонзен с одной стороны в шею несчастной прикованной к столу своей смерти жертве. С левой стороны как было предусмотрено самим священным жертвенным религиозным ритуалом. А кинжал выполнял роль проводника самой крови. Он имел внутри своей острой конической форы пустотелость, что была слита с его золоченой рукоятью. И выходила наружу к поставленной под рукоять золотой маленькой, но глубокой чаши, через которую струилась в саму чашу артериальная кровь молодой лежащей на ритуальном столе в состоянии необъяснимого полусонного транса целиком и полностью голой лет двадцати пяти светловолосой девицы.