- Рамси, можно я ему разок врежу, чтобы успокоился? – у здоровяка чесались руки сделать что-нибудь гадское с пленником. Отложив тесак в сторону, он склонился над визжащим гномом и, легонько треснул кулаком его по голове. Гном тут же замолк и бесчувственно обмяк.
- Идиот! – взревел тощий, вскакивая с запыленного пола и подбежав к пленнику, - Сказал тебе – отстань от гнома. Если он сдохнет – я тебе голову откручу, олух недоделанный. Забейся в угол и сиди тихо. Я сам всё сделаю.
Поникший Нокс подобрал тесак и, боясь еще больше разгневать напарника, шустро занял место на коробе в углу, изредка поднимая взгляд на происходящее. Рамси достал из заплечной сумки бутыль и, налив воды в ладони, сбрызнул её на лицо пленника. Похлопав мокрыми руками по щекам гнома, дабы привести его в чувство, рябой разбойник с облегчением выдохнул.
- Жив, недоросток, - Рамси взял пришедшего в себя гнома за грудки и, подтянув к своему лицу. покрытому глубокими оспинами, прошипел, - Ты у меня расскажешь как миленький - где ты и твои собратья прячете сокровища. Мы и не таких молчунов кололи.
Глядя, как разгорается костёр, Рамси подкинул в него еще щепок и принялся молчком ходить вокруг гнома, не сводя с него глаз и обдумывая способы разговорить упрямца. Когда огонь разгорелся, рябой придвинул стул к пламени на расстояние, позволяющее дать понять гному, что с ним не шутят, и в тоже время не спалить его живьём.
- Ай, ай, - завопил гном, ёрзая на стуле, заходившим под ним ходуном, и тщетно пытаясь вырваться из пут, - Что вы делаете, изверги?
- Ори, ори, - Рамси понемногу пододвигал стул к костру, пока его огненные языки не стали лизать голые ступни гнома, - Всё равно тебя никто не услышит.
В воздухе противно запахло горелыми волосами и жжёной плотью.
- Уберите! Уберите! – надрываясь закричал горный житель, который больше не мог терпеть адские муки, - Всё скажу. Всё что захотите - расскажу.
- То-то же, - обрадовался рябой, отодвинув стул на прежнее место и наклонившись к побагровевшему лицу гнома, - И где ваши сокровища? Не томи, рассказывай. А то мне повторить недолго.
Нокс, бросив никчёмное занятие, сломя голову подбежал к напарнику, не веря своим ушам.
- Далеко отсюда. Глубоко в пещере гор Кернгормса, - выпалил гном, переводя дух, - Сами не найдёте. Я вас провожу. Только поклянитесь, как сокровища окажутся в ваших руках – вы меня отпускаете.
- Ты не в такой ситуации, чтобы ставить условия, - пристально глядя в глаза гнома и пытаясь понять не врёт ли он, сказал Рамси, - Но так уж и быть. Даю слово, что отпущу тебя - как только доберёмся до драгоценностей. Нокс, что стоишь? Отвяжи его живо! Еще не хватало, чтобы он задохнулся, когда до богатства рукой подать.
Громила подскочил к стулу и сильными рывками оборвал спутывающую гнома веревку. Горный житель с облегчением глубоко вздохнул и от невыносимого стыда, навалившегося на душу, схватился за голову.
- Позор мне, позор, - свалившись на земляной пол и стуча по нему руками, раскаивался гном в своём малодушии, - Вместо того, чтобы достойно умереть, я как последний трус предал свой род.
- Да не причитай, - презрительно окинув взглядом сгорбившуюся фигуру гнома, кинул Рамси, - у вас богатств полные кладовые. Ни один человек столько не унесёт. Максимум что мы возьмём – по два мешка ваших камешков. И вы не обеднеете, и нам безбедное житье до самой смерти. Давай, вставай! Чем раньше доберёмся, тем быстрее будешь свободен.
Глава вторая.
Узкая дорога, засыпанная мелким щебнем, серпантином вела по склонам гор и ущельям к самой вершине горы Бен-Макдуи, возвышающейся вдали белоснежной шапкой. На крытой повозке запряженной двумя дряхлыми клячами ехали Нокс, развалившийся на тюфяке и вытянувший ноги так, что грязные сапоги торчали через задний полог, задремавший гном Хендопимс, зарывшийся в кучу соломы и громко сопящий рядом со своим похитителем, и Рамси, правивший этим чудом инженерной мысли и изредка похлопывающий вожжами по крупу созданий, в былые годы носивших гордое имя лошади.
- Будь ты неладен, идиот, - выругался рябой, сплёвывая на пыльную дорогу и потирая мягкое место, - ничего нельзя доверить. Где ты взял этих убогих тварей, тащащихся уже третьи сутки по дороге, которую мы могли одолеть за день на резвых конях?
- Про скорость уговора не было, - оправдывался верзила, вперившись взглядом в крышу повозки и пожевывая ковыль, - Речь шла о лошадях. Я и стянул первых попавшихся. Или что они по-твоему не лошади?
- Это чёртовы порождения, посланные нам, чтобы вытрясти из нас все кишки. Иди - правь ими сам. У меня уже нет ни желания, ни терпения смотреть на их худые задницы.
- Да успокойся, Рамси, - принимая вожжи от компаньона, благодушно молвил Нокс, - К завтрашнему вечеру доедем до пещеры и станем с тобой самыми богатыми если не на весь мир, то на ближайшую округу точно.
- У меня так трясутся руки, что я не смогу взять ни одного камешка, - укладываясь на тюфяк, кинул рябой и, подложив под голову сумку, тут же захрапел.
Нокс, оставшись в одиночестве, особо не расстраивался этому обстоятельству и, глазея по сторонам на здешние красоты, напевал себе под нос простенькую разбойничью песню популярную в здешних кабаках:
Моя любимая семья,
О, фруле, труля-ля,
Из дома выгнала меня,
О, шнопе, труля-ля.
Мне шёл всего двенадцатый год,
О, рипки, труля-ля,
Но делать ничего не мог,
О, зюсми, труля-ля.
И я пошёл в дремучий лес,
О, помпе, труля-ля,