С тех пор Джаспер блуждал по психиатрическим больницам в надежде искупить хоть малую долю того зла, что совершил в прошлом.
Машина резво скользила по ночной дороге. Шоссе было пустынным. Образовавшийся на дороге лед красиво поблескивал при свете бледной Луны.
Уитлок бросил взгляд на девушку. По своей эгоистичной прихоти он посадил ее рядом с собой. В его мире ничего не менялось целыми десятилетиями, и ему нравилось видеть возле себя жизнь. Как бы смешно это ни звучало, ему нравилось, как девушка устало моргает, как ее грудь приподнимается и опускается, как ее аккуратный нос, жадно вбирает в себя воздух. Все это казалось ему таким красивым, если учесть, что ничего из этого у него не было. Он лишился таких естественных и обыденных процессов, что делали его человеком.
Джаспер с сожалением качнул головой. Все, что он сделал за эти полчаса, было таким неправильным. Убить охранника, и похитить двух пациентов психиатрической больницы было просто глупой идеей. Особенно после того, как он обещал себе не трогать Элис. Но оставить ее там казалось просто чудовищной ошибкой. Даже сейчас он закипал от злости, только вспомнив про труп, что лежал в багажнике.
— Нас будут искать, — мрачно нарушила тишину Элис. — Там есть камеры. Ваша репутация может пострадать.
Джаспер усмехнулся. «Репутация» показалось ему слишком напыщенным словом для вампира, что просто использует свой дар. Он был шарлатаном наподобие псевдомагов и экстрасенсов. Однако ее переживания тронули его.
— Не волнуйся, я все решил. Записи с камер, ваше досье — все это просто исчезло.
— А тот человек? Он вас видел. Он может вас опознать.
— Уже нет, — не без злорадства отметил Уитлок.
— Что вы с ним сделали?
— Это важно?
Джаспер напрягся. Надо же. Его пугали ее вопросы. Он беспокоился ее реакции. Того, что она о нем узнает. Как она будет к нему относиться. Но Элис должна была об этом узнать. Смешно, но вампир не хотел оказаться в числе тех, кто ей врал или причинял боль.
— Думаю, это убийство. Во всяком случае, мне бы этого хотелось — чтобы он умер.
Джаспера смутила ее проницательность. Больше всего он боялся ее криков и обвинений, но врать не стал.
— Смерть — это слишком легкое наказание для этого животного. Теперь ты меня боишься?
— Я хотела его смерти. Он плохой человек. Я не единственная, кому он хотел навредить. Вы думаете, это плохо? Так ненавидеть?
Уитлок почувствовал, как в нем зарождается злость на ее отца. Элис говорила с Джаспером так, словно он и правда психолог. Если поразмыслить, то психологи и психиатры были единственными людьми, что окружали ее с самого детства. Они единственные, с кем ей приходилось общаться, не считая других больных. Что может быть печальнее того, что ее мир был на границе безумства и пугающей реальности.
— Я думаю, все, что с тобой там происходило, было бы достаточно, чтобы возненавидеть весь мир. Но можешь ни о чем не волноваться, никто больше тебя не обидит.
Джаспер потянулся к ее руке, искренне желая того, чтобы она оставила ту злость в прошлом.
— Я подарю тебе весь мир. Ты удивишься тому, какой он большой и красивый. Как много в нем солнца. И, кстати, я Джаспер. Перейдем на «ты», так куда проще.
На лице девушке появилась яркая улыбка. И в подтверждение этого повеяло теплом.
— У тебя холодные руки, но, думаю, я сумею их согреть, — сказав это, девушка сжала его руку сильнее.
Это вызвало в Джаспере легкую грусть. Должно быть, ее испугает то, чем он является на самом деле.
— Ты думаешь, мы спасли Эмметта? — спросил он, чтобы отвлечься.
— Я не знаю. Раньше мне никогда не удавалось ничего изменить. Люди не верят мне, а когда сбывается то, о чем я предупреждала, боятся. Но Эмметт меня не испугался. Наверное, до сих пор у меня не было друзей. Кроме того…
Элис замолкла на полуслове. Джаспер почувствовал, как что-то ее смутило. Это заставило его улыбнуться. В ней сочетались наивность и внутренняя сила, что позволило ей не сломаться. Не озлобиться, на свою жизнь.
— Кроме того?.. — подтолкнул он ее.