Гермиона сильнее обняла его за шею, ощущая, как целая рота мурашек стала бомбардировать ее тело. Она глубоко вдохнула родной запах Малфоя и попыталась прижаться к нему как можно сильнее, будто пытаясь проникнуть в него не только эмоционально, но и физически. Через связь транслировалась безграничная нежность и удовольствие от Малфоя, а Гермиона старалась отвечать ему тем же так сильно, как только могла. На глаза почти что навернулись слёзы счастья, и Гермиона прошептала в ответ, оставляя легкий поцелуй на его шее:
— Я тоже по тебе скучала.
— Я не хотел говорить плохо о твоих друзьях, — сорвалось с губ Малфоя.
— А я не хотела говорить плохо о тебе и твоей семье, — вторила ему Гермиона.
Драко мягко скользнул губами по девичьей щеке и отстранился, прищуривая горящий огнем взгляд.
— Тебя это устраивает?
— Что именно? — сразу не поняла Гермиона, все ещё наслаждаясь ощущением от прикосновения его губ к своей щеке.
— То, что я не извиняюсь, как, наверное, ты ожидала, и что не согласен с тобой в некоторых аспектах.
— Если бы ты повел себя как-нибудь по-другому, то ты бы не был моим упрямым Драко-истеричкой, — хмыкнула Гермиона.
Их общение, которое еще минут десять назад было напряженным и осмотрительным, сейчас опять вернулось к прежнему состоянию. Гермиона чувствовала внутренне спокойствие, а потому больше не засоряла свою голову переживаниями и активными мыслями.
— Это я-то истеричка? — хохотнул Малфой, кладя ладонь на ее щеку и проводя большим пальцем по скуле. — Помнится, это ты мне плеснула мартини в лицо.
— О, ну… — Гермиона сразу же покраснела, отводя взгляд. — Прости, я просто так… разозлилась, что сделала это импульсивно.
— Ну, я тоже много чего наговорил, поэтому… все в порядке.
— А тебя все устраивает? — задала Гермиона Драко такой же вопрос.
Малфой усмехнулся, склоняя голову в бок и заправил вьющиеся пряди волос Гермионе за ухо.
— Если мы больше не будем спать в разных постелях и избегать друг друга, то можешь хоть пойти помочь Лавгуд с гномами, я потерплю.
Грейнджер искренне открыто улыбнулась, смотря Малфою в глаза, а у Драко защемило сердце. Эмоции все разом взорвались внутри него, когда он понял, что эта улыбка теперь принадлежала ему целиком и полностью. Вся Грейнджер со всеми плюсами и минусами теперь была его, и от этого эмоции вспыхнули пламенем новых более спокойных, но таких приятных чувств.
— На самом деле я готов потерпеть все что угодно ради этой улыбки, — произнес Драко, ощущая, как метка вдруг обожгла его кожу, как тогда в самом начале образования их связи.
Гермиона подалась вперед и прижалась своими влажными губами к его сухим. Кожу пронзило разрядом электрического тока, а кончик языка защекотало. Ее чувства легко влились в его душу, обволакивая его ощущения и вторя им. Драко прикусил ее губу и, скользнув рукой с ее талии ниже, сжал ягодицу, обтянутую домашними шортами.
Грейнджер отстранилась и, не открывая глаз, уперлась лбом в его. Драко же зачарованно посмотрел на ее покрасневшие, слегка припухшие губы и огладил их большим пальцем. Гермиона неожиданно открыла глаза, вместе с тем, как сердце Драко самопроизвольно чересчур сильно сократилось, а метка вспыхнула огнем.
— Я люблю тебя.
Малфой почувствовал, как воздух застрял где-то в трахее, а сотни или тысячи электрических импульсов разом ударили по нему, даже не давая сообразить, что произошло.