На похороны Аэль собрался весь свет тёмного мира андеграунда: музыканты, художники и актёры специфического кино. Это больше походило на шабаш чем на священный обряд. Множество глаз, затуманенных неземным кайфом; множество рук, покрытых татуировками и шрамами, несущих цветы к её гробу; множество голосов, поющих, как раненые птицы. Здесь не было места слезам.
Гроб с телом везла повозка, запряжённая длинногривыми вороными конями. Вся эта процессия в свете газовых фонарей напоминала Дикую Охоту. Над разрытой могилой кружили чёрные тени ночных птиц и летучих мышей. Это было старое заброшенное кладбище. Здесь, среди заросших мхом надгробий, изуродованных временем статуй, белели размытые наводнением кости.
Могилу Аэль вырыли с другой стороны от памятника, где некогда покоилась первая красавица города, там, где стоял красивый мраморный ангел, сжимающий в руках мёртвого младенца. Многие будут говорить, что потом ангел развернётся к ней лицом, но это так и останется легендой. Аэль не достойна даже его тени.
Похороны снимали на видео, словно свадьбу или день рожденья. Томные дамы в чёрном позировали на камеру, вытирая кружевными платочками фальшивые слёзы. Лицо Аэль в кадре выглядело живее, чем во многих её фильмах. Мир, где живые играют в мёртвых, был перевёрнут с ног на голову.
Ближе к полуночи в чьём-то роскошном особняке живые люди с мёртвыми лицами пили игристое вино, нюхали кокаин с серебряного подноса и пускали по венам морфий. Без всякого сговора они скидывали свои сверкающие чёрные одежды. Их тела сплетались в дикой пляске под звуки органа. Они предавались любви как на чёрных мессах, не ведая разницы между полами.
Эрель и Рю сидели в стороне, отрешённо наблюдая за оргией. Секс казался им чем-то вроде балета, только в нём было гораздо больше искренности. Эрель продолжал думать о таинственном хозяине дома, который так и не вышел к гостям. Он знал, что этот человек финансировал их фильмы и являлся большим поклонником творчества близнецов.
На пир пригласили последнюю девственницу в городе. Она была красивым дикорастущим цветком, розой среди отбросов, но даже у Непорочной Девы есть своя цена.
Казалось, что ей даже доставляет удовольствие совокупление с огромным чёрным козлом. Девушка стояла на коленях, уткнувшись лицом в залитый вином пол. Козёл, которому она предварительно вылизала анус, имел её сзади. И в этой сцене не было пошлости, скорее просто апогей декадентского гедонизма, насмешка искусства над самим собой.
Подобные акты зоофилии, даже ритуальной, навевали на Эреля скуку. Камера была включена, не упуская ни единого момента адского фильма. «Мы сделаем даже такую мерзость искусством» , - сказал он. Наркотики уносили его разум в царство единения с собой, замещая скорбь по Аэль обыкновенной скукой.
Ему не хотелось думать о том, что будет дальше. Одно он знал точно, с карьерой порно-актёра пора заканчивать. Жизнь и смерть открыли для него новые пути.
========== Эпилог ==========
Особняк на окраине города пуст, в стенах его гуляет ветер, таща за собой сухие листья и обрывки ненаписанных поэм. Здесь ещё слышны отзвуки музыки и дикого смеха.