Фархунд, радуясь минутной передышке, облокотился о лопату и спросил:
- А ты чего ни бритый? - и прищурился. - Слышал, жена ушёл?
- Ушёл, - кивнул я. - Как насчёт вечером пивка попить?
- Эй, пива нельзя, пива - плохо. Заходи, чай пить станем.
- Зайду.
Пообещал - и тут же подумал: зря пообещал. В моём нынешнем настроении чай бесполезен, здесь бы средство посильнее, валерьянки, к примеру, или кувалдой между глаз, чтоб встряхнуться и начать жить заново.
- Ладно, друг, пойду.
- Худро эҳтиёт кунед , - сказал Фархунд и снова взялся за лопату.
Снег продолжал лезть в лицо. Поднялся ветер, закружил по дороге круговоротом, попробовал сбить меня с ног. Я устоял, хоть и с трудом. Странный ветер. Казалось, так неблагоприятно он был настроен против меня одного. Иные прохожие шли спокойно, мне же приходилось буквально пробиваться сквозь его напор. Согнувшись в три погибели, я кое-как добрался до автобазы и толкнул дверь проходной. Охранник пялился в телефон, и моего прихода не заметил. Я кашлянул.
- Пардон, мон шер.
Охранник соизволил поднять глаза.
- Чё те?
Я показал повестку.
- Видите ли...
- Прямо до конца и направо.
И снова потерял ко мне интерес.
Я вышел на улицу. На территории базы ветра не было, лишь покачивался рекламный плакат на административном здании да дрожали над головой электрические провода. Я посмотрел на плакат. На светлом фоне то ли неба, то ли простыни грозного вида мужчина, напоминающий Поддубного в исполнении Пореченкова, с непокрытой головой, в кольчуге, тыкал в меня пальцем и говорил дешёвым слоганом: "Вы просили? Мы поможем!". О чём надо было просить мужчину, нигде не говорилось, но судя по насупленным бровям, просить его о чём-либо необходимости не было, ибо он и без просьб придёт и всё сделает. Очень странный стиль. Может быть, эта реклама для внутреннего потребления? Хотя какое может быть внутреннее потребление для автобазы?
Насмотревшись на плакат, я продолжил путь прямо и до конца. Справа, сразу после длинной череды металлических гаражей, показался ангар. Строение не менее странное, чем богатырь на плакате: занесённый наполовину снегом, заиндевевший, он походил на брошенный в сугроб холодильник. К нему вела узенькая тропинка. Возле двери на невысокой подставке лежал веничек. Нечто подобное я встречал в детстве у бабушки в деревне. Такими вениками стряхивали снег с валенок, после чего заходили в избу. Но мы не в деревне, да и я не в валенках, поэтому веник я проигнорировал, открыл дверь и вошёл.
Снова подул ветер, но не такой злой, как на улице. По бокам стояли два мощных воздушных отопителя; они натужно гудели и вибрировали, делая внутренний мир чуточку теплее. Вокруг лёгкий сумрак, под потолком гнетущий мрак. И тишина.