Проснулась Алеся от ощущения, что ее запихнули в духовку и запекают в гусятнице в собственном соку. Солнце палило немилосердно и лишь густая крона дерева уберегла ее до сих пор от солнечного удара, а вот тепловой удар был на подходе: покрывающая Алесю корка глины нагрелась и начала твердеть, как камень, а зимний пуховик, теплый свитер под ним и джинсы на байке никак не подходили иномирному лету.
Прислушавшись и не уловив никаких звуков, Алеся рискнула слезть в дерева и умыться в ручье, сколупав с лица и рук застывшую глину. Сбросив верхнюю одежду, она осталась в утепленных джинсах, футболке и ботинках на меху (увы, шорты и кроссовки она с собой не прихватила, собираясь пройтись по зимнему Петербургу). Куртку и свитер она застирала, прополоскала и разложила на ветках кустов на просушку – неизвестно, как сложится дальнейшая жизнь, если придется ночевать в лесу, то одежда лишней не будет.
Природа была очень похожа на земную: хвойные и лиственные деревья, насекомые, птицы, бабочки. И проблемы в лесу были знакомые...
«Сплошная несправедливость: никаких бонусов от переноса в другой мир, – молча злилась Алеся. – Кровососущих насекомых больше, чем на Земле, и комары, гады, меня помнят, в точности как дома! Черт, почему мое проклятье не действует на всевозможных кровопийц?! Хоть на три минуты под одеяло спрячься, хоть на десять – летают, сволочи, дожидаются. Получается, у комаров память развита лучше, чем у людей? Или они меньше отвлекаются от своей цели?»
Скрутив просохшую теплую одежду, обвязав ее своим длинным шарфом и подвесив за спину на манер рюкзака, Алеся осторожно двинулась на вчерашнюю поляну в слабой надежде, что межмировой портал работает там на постоянной основе. Нет, кроме вытоптанной множеством ног травы и выжженного пятна в центре ничего не нашлось. Побродив вокруг и не найдя ни следа своих спутников и своих же преследователей, Алеся задумалась, что ей теперь делать. Из окружающего поляну леса доносилось злобное рычание зверей, но жажда вынудила возвратиться к ручью, а голод – рискнуть съесть несколько крупных красных ягод, похожих на клубнику.
Спустя час Алеся благословляла свою осторожность, не давшую вволю наесться этих ягодок – ей было плохо, как никогда в жизни: рвало, мутило, кружилась голова и волнами накатывала слабость. Кажется, поднялась температура, так как следующие часы она провела в полубреду, а очнулась ночью в испарине. Еле доползя до ручья, Алеся напилась и умылась, укрылась в густых кустах, замоталась в куртку и свитер и провалилась в сон, вяло размышляя, что в тюрьме, пожалуй, жилось бы получше и не приходилось бы со страхом прислушиваться к каждому шороху, ожидая нападения зверей. Останься у нее силы, она бы снова взобралась на дерево, но в нынешнем состоянии приходилось только молиться и лежать как можно тише.