— Что. Это. Значит? — вопрошал Мавр, с каждым словом поворачивая колясочные колеса.
«Удивительная честь», — думала Ведьма. — «Ты ведь уже давно не ездил сам».
С первого взгляда, увидев на его коленях блестящую звездочку, она все поняла. Не поняла только, какая гадина ее утащила.
— Я. Задал. Вопрос, — Мавр не сводил с нее ледяных точек. — Изволь ответить.
«Ты и сак все понял, сизый ублюдок. Правильно понял», — от того, чтобы произнести это вслух, ее остановил только страх. Не за себя. За Черепа. Теперь каждое ее слово станет лишним ударом по нему. Поэтому она обреченно молчала.
Мавр коротко кивнул Гортензии, и та с готовностью двинулась на Ведьму, в нетерпении сжимая в кулаке обрывок скакалки. Остальные наложницы тоже непроизвольно двинулись вперед, чтобы впитать мельчайшую деталь позора той, кто посмела взлететь выше них. Сильнее всех жаждала этого Анна, девушка с пшеничными волосами. Ей большого труда стоило выкрасть тот маленький медальон, и сейчас она особенно остро чувствовала свой триумф. Теперь-то Мавр оценит ее преданность.
У каждой из них было наготове лезвие. Они ждали только сигнала вожака. И он не преминул его подать — Мавр не прощал оскорбления своей чести.
Ведьма закусила губу и поклялась себе не издать звука. Только инстинктивно прикрывала руками живот.
Последнюю клятву она сдержала.
Когда все закончилось, девушек накрыла волна благоговейного ужаса. Теперь каждая из них носит с собой страшную тайну. Теперь они все повязаны виной. Кто-то начал плакать навзрыд. Кто-то смеяться. И никто еще не знал, что хранить удручающее чувство им осталось совсем не долго.
***
Сначала Гайка подумала, что это воспитательнице Мимозе не спится. Но их будила не Мимоза, а Анна. Девушка, вручавшая Гайке ее крестильную принадлежность. Она, не глядя ни на кого из них, велела идти за ней.
— Что за дела? — Рыжая возмущенно уперла руки в боки. — Мы, вообще-то, спим.
Гайка думала, что сейчас Муха оглушительно закричит и перебудит весь Дом, но та только закусила край одеяла и неспешно двинулась на выход. Гайка последовала за ней.
Из других комнат тоже выводили девочек. Те ежились от холода. Кто-то хныкал. Кто-то радовался неожиданному приключению. А Гайку сжало предчувствие надвигающейся беды.
— Никогда ничего не объяснят, лохудры, — Рыжая нагнала Гайку, почти врезавшись в нее.
Но та не почувствовала — она изо всех сил вертела головой, ища взглядом широкополую шляпу. И не нашла. Ей стало страшно.
Их загоняли в пустой класс и на детские попытки выяснить, что же происходит, не реагировали.
— Где Ведьма? — Гайка дернула Анну за рукав, с надеждой всматриваясь в ее кукольное лицо.
Анна так испугалась вопроса, что Гайку залило ледяной волной. Она не догадалась. Не почувствовала. Не прочитала по лицу. Просто узнала.
Ведьму она больше не увидит. Никогда.
От невозможности этого факта хотелось выть, кричать и раздирать кожу. Но она смогла только забиться в уголок, обнимая ледяные колени. В голове что-то стучало, и на глазах выступили слезы. У Гайки зазвенело в ушах, и она не слышала, как гомонили другие девочки, взбодренные неожиданной свободой. Можно ведь не спать всю ночь! Все уже предвкушали, как завтра будут рассказывать об этом мальчишкам, пропустившим такое веселье.
Это была их первая Самая Длинная Ночь.