Внезапно мне очень сильно захотелось домой. И пусть супруга пилит дни и ночи напролёт. В конце концов ей надоест, и она успокоится. Я бы попросил остановить машину, но внутри меня зрело ощущение того, что эту просьбу оставят без внимания, лишив меня хотя бы видимости свободной воли.
- Я изучил карту, - сказал Зверь деловым тоном, - по-моему, стоило бы подробнее остановиться на участке пятнадцать.
- Это где? - спросил Теодор, - разбили на свои дурацкие сектора, пронумеровали...Прежние названия были куда выразительнее, да и запоминались не в пример лучше.
Послышался шелест разворачиваемой бумаги.
- Пятнадцатый участок - это здесь, - очевидно Зверь указывал собеседнику означенное место, - я думаю, если обойти колонну, то можно спуститься по колодцу на шестой уровень, минуя пещеру в шестнадцатом. Колодец же сквозной?
- Иногда, - усмехнулся Теодор, - я читал в источнике, как он периодически перекрывается какой-то мембраной. Периодичность перекрывания и характер мембраны неизвестны. Готов рискнуть - пожалуйста, но только без меня. Да, идти через зал Криков - огромный риск, но там я, по крайней мере, знаю, чего ожидать и как следует поступать.
- А было бы просто замечательно, - вздохнул Зверь и начал сворачивать карту.
Я не выдержал и приоткрыл один глаз: на коленях гиганта лежал пластиковый планшет, набитый стопой аккуратно сложенных листов. Один из них был развёрнут, и я успел рассмотреть непонятный чертёж, состоящий из множества изогнутых линий, пересекающихся между собой. Видимо - это был план той самой пещеры, по которой мне предстояло волочить тяжеленное (а в этом я не сомневался) оборудование. Ещё я сумел различить, что карта представляла собой ксерокопию достаточно древнего документа. Возраст его я понятное дело, не знал, однако глаз буквально цеплялся за старорусские "яти". Поверх старого плана кто-то нанёс координатную сетку, пронумеровав квадраты.
Зверь свернул карту и положил её в планшет. После этого взглянул на меня, усмехаясь доброй улыбкой голодной белой акулы, которая после недельного воздержания встретила упитанного дайвера.
- Выспался? - спросил он, - или любопытство замучило?
- Любопытство погубило кошку, - нравоучительно заметил Теодор, - или выражаясь более понятно: любопытной Варваре, на базаре нос оторвали.
- Я, как мне кажется, тоже во всём этом участвую, - буркнул я, ощущая, как бес противоречия стучится в стену осторожности, пытаясь вырваться наружу, - поэтому имею право знать хоть что-нибудь.
- Имеешь, - снисходительно бросил Теодор, - знай, что-нибудь.
Швед, по лошадиному заржал, ёрзая на своём месте.
- Твоё дело очень маленькое, - пояснил Зверь,- держать язык за зубами, таскать барахло и лишний раз не высовываться. Я просто поражаюсь, Теодор Емельянович, где вы умудрились насобирать подобных дегенератов. Будь моя воля...